С другого бока объявился Ингьяльд, под чьими ударами затрещали щиты. Хозяева большого корабля, несмотря на натиск, сражались отчаянно. Только внезапность нападения позволила викингам так легко забраться на палубу.

Среди врагов выделялся высокий могучий воин, за спиной которого вился красный плащ, кольчуга золотилась, точно была из драгоценного металла, а черные кудрявые волосы перехватывала белая повязка. Тяжелый клинок в его руках порхал, точно перышко.

Круговерть схватки вынесла его прямо на Ивара.

– Умри, дитя Иблиса! – осклабился черноволосый, и могучий удар обрушился на щит.

Левая рука заныла, так что Ивар с трудом отразил атаку, клинки со звоном соприкоснулись. Занемела уже правая кисть, и хозяин золоченой кольчуги рассмеялся, видя замешательство противника, вскинул меч. Солнце ослепительной вспышкой отразилось в широком лезвии.

Понимая, что ему не отбить этот удар, Ивар прыгнул, стараясь телом сбить противника с ног. Это ему не удалось, но великан пошатнулся, его могучий удар пропал втуне, а в следующее мгновение рукоять меча, некогда выкованного под землей, врезалась ему в лицо, ломая зубы.

Крик перешел в нечленораздельный стон, изо рта врага хлынула кровь, и клинок легко, словно масло, прорезал его красивую кольчугу и вошел в грудь. Ивар замер, не веря в свою удачу.

– Капитана убили! Убили! – полный отчаяния крик пронесся над палубой. – Аллах отвернулся от нас!

Оставшиеся в живых враги начали бросать оружие и падать на колени.

– Во имя Одина, – сказал подошедший конунг. – Две битвы подряд! Арнвид должен будет изрядно постараться, чтобы воспеть подобное.

Ивар кивнул, от усталости плохо соображая, что говорит конунг.

Меч, казалось, весил больше, чем бочка с водой, а кольчуга словно потяжелела в три раза.

– Этих всех перебить, – приказал конунг, указывая на согнанных в кучку около мачты пленников. – А вот с этими что делать, не знаю. Они против нас не сражались…

И Хаук задумчиво посмотрел на гребцов, большинство которых все еще оставались под лавками. Они были истощены так, словно долго голодали, на коже виднелись шрамы и потеки грязи. От голых тел шел душный запах застарелого пота.

– Не нужно нас убивать! – один из гребцов поднялся на ноги и сделал шаг в сторону конунга, но цепь, закрепленная на лодыжке, не дала ему отойти от лавки. – Мы все – рабы этих сарацинских пиратов, которых вы, по милости Господа, перебили! Вы ведь викинги, правда?

– Верно, – кивнул Хаук. – А ты откуда знаешь?

– Я родом сакс, имя мое Арнульф, – ответил гребец. Глаза его были светло-голубыми, что в этом краю черноглазых смотрелось почти чудом. – Был купцом, много странствовал по миру, бывал и в Северных Землях.

– Как же ты попал к этим… – конунг на мгновение замялся, – серкским пиратам?

– Их галера напала на наш корабль, когда мы плыли из Франции в Рим.

– Откуда? – спросил подошедший Нерейд.

– Из Валланда в Румаборг, – пояснил Арнульф, улыбнувшись. – Тут мои товарищи по несчастью, – он повел рукой вдоль ряда лавок. – Вы могли бы даровать нам свободу.

– Хорошо, – кивнул конунг. – Я освобождаю вас и отдаю вам этот корабль.

– Да благословит вас Господь! – вскинул руки Арнульф.

Не верившие своему счастью гребцы вылезали из-под лавок, на их изможденных лицах застыло ошеломление. Многие плакали.

– Я верю в собственных богов, – поморщился Хаук, отворачиваясь. – Так что ты, сакс, не раздражай меня, упоминая о Христе. И учти, прежде чем освободить вас, мы обыщем этот корабль и заберем все, что захотим.

И конунг отправился туда, где Вемунд и прочие викинги, пыхтя от напряжения, выволакивали из трюма на палубу здоровенные сундуки. Судя по восторженным воплям, те содержали немало ценного.