Сняв белые тонкие перчатки, она не заставила предлагать ей кофе дважды. Налила себе сама в миниатюрную чашечку, сделала аккуратный глоток.

Молчание несколько затянулось. Её нарушил Солист. Не придумав ничего лучшего, представился, хотя «Артемида» ведь знала к кому пришла.

–Ах, извините, – словно опомнившись, сказала дама. – Софья Палеолог.

–Кто?!– изумился Бабочкин.

Софья Палеолог – бабка Ивана Грозного, жена Ивана III, была византийской принцессой. По одной из легенд, она привезла с собой уникальные книги, которые царь спрятал в потайном месте, и их до сих пор не могут найти. Журналист Бабочкин занимался этой темой, общался со многими историками и пришел к выводу, что так называемая пропавшая «Библиотека Ивана Грозного» не что иное, как красивая выдумка. Книги Софья, конечно, привезла, церковные, их было всего несколько и они никак не могли стать основой царской Либерии.

–Не удивляйтесь,– сказала дама. – Это мой партийный псевдоним, Юлий Осипович придумал, говорит, нрав у меня такой же властный и резкий, не терпящий возражений. В миру, так сказать, я Софья Полесская, помощница господина Мартова. А у вас какой псевдоним?

–У меня?! – снова удивился полковник.– Да нет у меня никакого псевдонима, я сам по себе, вернее, я просто бывший полковник Феликс Николаевич Бабочкин. Вот паспорт.

–Ба-а-абочкин, – растянула слово Софья, рассматривая протянутый ей документ. – Возможно. Но вы наверняка анархист князя Кропоткина и приехали в Швейцарию, чтобы немцам подбросить какую-нибудь подгоревшую свинью. Через здешних революционеров.

Полковник мысленно встряхнул головой: ничего себе барышня, точно Палеолог, зрит в корень. Но каким образом? Ах, да, Казимир наверняка рассказал Мартову, что он работал со мной в одной газете, что мой литературный псевдоним действительно Бабочкин, как я и сказал на дискуссии. То, что я стал военным корреспондентом, Яхновский тоже знал. И, вероятно, решил, что я через контрразведку Антанты, с которой связан Кропоткин, заброшен в Швейцарию, распространять в среде революционеров-эмигрантов идеи этого анархиста-философа, поддерживающего войну. А по сути, вносить в их ряды раскол. Что ж, логично.

–Я правильно говорю? – хитро прищурилась Артемида, как окрестил для себя Софью полковник. – Никто из нашего брата-революционера, кроме Петра Алексеевича Кропоткина и Георгия Валентиновича Плеханова не выступает так рьяно за империалистическую бойню и не любит так страстно Русскую армию. Именно их позицию вы и высказали вчера на дискуссии.

–Это исключительно моя позиция, госпожа… Палеолог.

–Вас я буду звать… э… Вы вчера явились в Народное собрание весь такой элегантный, красивый, лощенный, будто от парижского стилиста Бенарроха. Вашим партийным псевдонимом и будет – Стилист.

Час от часу не легче, бог знает что: Солист, Стилист, прям какое-то издевательство над личностью, хмуро пошутил про себя полковник.

–А другого псевдонима у вас для меня нет? И вообще, что значит «партийный псевдоним»? Я в ваши ряды не записывался.

–Ну а с кем вам быть, подумайте. Здесь одни партии-калеки. Кадеты – беззубые, народники – сами видели, чахоточные, большевики кровожадные невротики, им бы только все поджечь, разгромить и уничтожить. А Ленин действительно часто бегает в немецкое посольство и сидит там часами. Что он там делает, не ясно. А хорошо бы выяснить. Возможно, просит немцев переправить его в Россию, чтобы устроить большевистский переворот.

Ровно через год, 9 апреля 1917, в 15 часов 10 минут, с вокзала Цюриха отошел состав, в одном из вагонов которого, находились 32 российских революционера-эмигранта, в том числе большевики во главе с Лениным. Вагон, где они ехали, вопреки слухам, не был опечатан, просто «экстремистам» по словам Людендорфа, было запрещено его покидать. Пиво и еду революционерам покупали на станциях сопровождавшие их немецкие офицеры. Руководил переброской начальник контрразведки кайзеровской Германии Вальтер Николаи. По другим данным, в Россию (через порт Засниц в Швецию на пароме «Королева Виктория») были отправлены несколько железнодорожных составов с представителями различных радикальных партий. На Финляндском вокзале, встречавшие Ленина и соратников революционные матросы, узнав, что переезд был организован и оплачен немцами, его чуть не повесили, спасли анархисты и эсеры, увезли «вождя пролетариата» на броневике, с которого он выступал.