Иногда, в городе Иерусалиме случались совершенно, волшебные ночи! Температура воздуха оказывалась настолько оптимальной, что человеку, одетому в футболку, шорты и сандалии не было ни холодно, ни жарко. Не возникало желания натянуть, например, еще рубашку или поменять шорты на джинсы, но не хотелось, также и холодной воды, и не надо было вытирать пот со лба.

Было идеально комфортно. Воздух был неподвижен. Тишину нарушали лишь изредка проезжавшие автомобили.

В одну из таких удивительных ночей, Андрей и Сергей вышли погулять.

Давно отбыла в далекую, и почти мифическую Москву царица Тамара. Вместо нее приехали жена Сергея, Вера и их дочь Аня. Маклерский Сергея с Виктором бизнес по каким—то причинам закончился, и оба они не спеша размышляли о том, что делать дальше.

Андрей, к этому моменту, завершил второй уровень обучения в ульпане, на третий (последний) он решил не идти. Он продолжал вкалывать в «Рамаде» и тоже задумывался о том, что делать дальше. Ничего определенного в перспективе не вырисовывалось…

В ту ночь, Вера уложила Аню спать (Аня была уже большая девочка, ей было семь лет), а сама пришла в гости к Лене. Через некоторое время подтянулся Сергей и, наконец, возвернулся с работы Андрей.

Ванька спал в комнате, а они сидели на кухне вчетвером. Сидели тесно, вокруг расшатанного прямоугольного стола, пили кофе со вкусными булочками, которые за недорого продавались на рынке Мохане Иегуда и болтали. В какой-то момент общий разговор распался на два отдельных. То есть, девчонки говорили о своем, а Андрей с Сергеем, о совершенно других вещах. Вот Андрей и предложил Сергею пройтись…

Вдоль по улице Аза спускались они с холма, на котором уютно спала респектабельная, сплошь населенная выходцами из Европы, Рехавия. Спускались к парку, лежавшему в долине между двух холмов. На одном, как уже сказано, находился их район, а на другом стоял Кнессет и еще несколько относящихся к правительственному комплексу зданий.

Все круче становился спуск и в какой-то момент, Андрею вдруг показалось, что он вступает ногами в холодную воду. Ощущение было настолько отчетливым, что он остановился. Сергей тоже встал, как вкопанный.

– Ты чувствуешь? – спросил Андрей.

– Конечно – ответил Сергей – еще б не почувствовать!

Они сделали еще несколько шагов вниз, и поняли природу этого удивительного эффекта. Ниже лежал слой холодного воздуха. И он, этот холодный слой, не стоял на месте. Он тек, подобно ручью, по дну долины и совершенно не смешивался с верхним, теплым слоем! Граница была настолько отчетливой, что ощущения были совершенно, как если бы они входили в воду. Они сделали еще несколько шагов и погрузились в холод с головой.

– Давай не пойдем туда – сказал Сергей – холодно.

– Давай – согласился Андрей.

Они повернули обратно, поднялись чуть выше, свернули с Азы на какую-то маленькую улочку, и через пару минут обнаружили слева уютный скверик. Они сели на скамейку под сенью ливанского кедра. Было совсем тихо, пахло хвоей, и сухие иголки шелестели под подошвами сандалий. Они закурили, Андрей откинулся на спинку скамейки, запрокинул голову и увидел сквозь крону дерева далекие звезды. Грустно было у него на душе почему-то последнее время, грусть стала его нормальным состоянием.

– Я сижу, и смотрю в чужое небо из чужого окна… – напел Андрей строчку из песни Цоя.

– Слушай, сколько же ты помнишь этих песен, стихов, а? Ты их заучиваешь? – спросил Сергей.

– Нет, конечно, – ответил Андрей – то что нравится как-то само запоминается.

– Я давно хотел спросить тебя. Может, я не понимаю чего? Мы очень разные люди. Вот ты зачем-то приехал сюда, семью привез, наверное, хотел чего-то? Чего?