Затаив дыхание, я представила этот чудесный миг, затем взяла из шкафа плащ. «Сбегу сегодня же ночью», – решила я. Мне и самой с трудом в это верилось, поэтому повторила вслух:

– Сбегу сегодня же ночью.

Сжимая плащ в руке, я сделала шаг, всего один шаг, и колени подогнулись.

«Нет!» – взмолилась я, еле устояв на ногах. Сжав проволоку на запястье, я страстно пожелала, чтобы она стала настоящим магическим амулетом, который сможет меня защитить. Еще раз шагнула и… упала, больно ударившись коленями и локтями. Перед глазами поплыли разноцветные искры, а затем меня словно накрыла мгла. Снова затягивало в сон. Руки и ноги онемели.

Как же я разозлилась на себя! Вот дура! С чего вдруг я решила бежать непременно этой ночью? Четыре года пыталась вернуться к бабушке, но, точно повязанная невидимой нитью, не могла вырваться от матери.

Это она наложила на меня заклятье! Моя мать! Она твердила навсегда бросила магию, потому что это страшный грех. Однако не постеснялась прибегнуть к колдовству, чтобы привязать меня к себе! Лицемерка, лгунья, мошенница… Ненавижу ее, ненавижу, ненавижу!

Распластавшись на ковре, я лежала неподвижно. Взгляд словно застыл, а затем против моей воли глаза медленно закрылись. Сердце сжималось от разочарования и страха. Сила материнского заклинания не давала ни пошевелиться, ни приподнять веки. Но внутри все клокотало от ярости.

В конце концов я пришла в себя. Состояние было прескверное: кости ломило, суставы ныли, в голове – ни единой мысли. Руки затекли, а проволока врезалась в запястье и оставила глубокий след.

Месяц назад я точно так же очнулась на полу после неудачной попытки побега. Щеки пылали. Медленно, с большим трудом я заставила себя подняться. Потянулась. Растерла ноющие мышцы, убрала в шкаф проволоку. Попыталась разогнать туман в голове – и в ту же минуту на меня обрушились воспоминания: ночной кошмар, удушье, ножи, пробитые легкие, полные крови, а главное – значение этого страшного сна. Колени задрожали так, что пришлось ухватиться за дверцу шкафа, чтобы снова не упасть.

Меня собираются убить!

Даже днем эта мысль пугала ничуть не меньше.

Обычно я любила толковать сновидения и занималась этим с десятилетнего возраста, когда еще жила с бабушкой и помогала ей собирать все необходимое для талисманов, заодно изучая, какой материал лучше подходит для того или иного вида магии.

Моя бабушка – а в ней всегда была торговая жилка – неплохо зарабатывала на предсказаниях будущего. Особенно прибыльным это дело стало в годы войны, так как бабушкины амулеты оберегали мужчин в море, но от пуль защитить не могли.

Моя способность читать сны быстро стала известна по всему острову. Многие приходили даже не к бабушке, а к ее темноволосой внучке. Удивлялись: «От горшка два вершка, а по снам все скажет в точности – умереть тебе суждено или поживешь еще».

Я подозревала, что именно из-за этого мать тогда и примчалась, разъяренная как фурия. Помню, напоследок, прежде чем увести меня, она прошипела: «Ты превратила моего ребенка в предсказателя смерти!»

Бабушка ответила, что этот дар у меня с рождения, что я принадлежу этому месту и делаю то, что и должна, но мать еще крепче, до боли стиснула мою руку.

«Ну уж нет! Она рождена для большего, чем предрекать чью-то смерть!» – крикнула она.

Толковать сны она мне, естественно, запретила, но ей было невдомек, что я все равно продолжала заниматься этим в доках и тем самым зарабатывала себе на карманные расходы. В общем-то в этом не было особой нужды, поскольку новый муж моей матери слыл человеком весьма состоятельным и мог набить мои карманы монетами на несколько десятилетий вперед. Но, помимо прочего, мне надо было как-то избавляться от тягостного напряжения, которое день ото дня становилось все сильнее. Думаю, это магия томила меня изнутри и призывала действовать. Пареньки, да и мужчины постарше украдкой подходили ко мне, платили по доллару за сон, и я рассказывала, что ждет их в будущем.