– Ты веришь в великанов? – спросил Гиди, попробовав собрать из нескольких самоцветов простенький рисунок.

– Читал кое-что об Эре Тумана, – ответил Тим, не отвлекаясь от сборов.

– Удивительно! Их искусство пережило века.

– Тысячелетия, – буркнул нуониэль.

– Если мы вставим все самоцветы на правильные места, сможем ли понять изображённое?

Тимбер фыркнул. Гиди оставил самоцветы с эскизами и подошёл к стеллажу. Он взял в руку увесистую кипу пергаментов, перевязанных бечёвкой и потащил к очагу. Там он поднёс к пламени один из исписанных листов, чтобы в свете огня лучше видеть текст.

– Маленький круглый камешек цвета бурого медведя лежит тут же у кочки с тремя колосками, – начал читать Гиди вслух.

Нуониэль подскочил к человеку.

– Не тронь! – нахмурился отшельник, выхватив пергамент из рук чтеца.

– Что это за писанина? – удивился Гиди и взял следующий из кипы. – Правее лежит выцветшая палочка с двумя сучками…

Не успел он дочитать предложение, как Тимбер забрал у него и этот, а затем и всю папку.

– Не твоё! – рассердился нуониэль, аккуратно всё сложил и завернул в кулёк из тонкой кожи.

– Похоже на какое-то задание для учеников, – предположил Гиди.

– Читать чужое – подло!

– Тексты пишут, чтобы их читали! – не унимался Гиди.

– Не эти!

– Хочешь сказать, что исписал гору пергаментов, за так?

– Слуга не должен докучать господину! – надменно заявил Тимбер.

– Бе-бе-бе! – пританцовывая выдал Гиди. – Ты мне зубы не заговоришь! А ну рассказывай, что это за белиберда, а не то я сам что-нибудь у себя в голове придумаю на счёт тебя и стану всем рассказывать!

Тимбер сунул аккуратно перевязанный кулёк с пергаментами в подорожную суму, закрыл глаза и глубоко вздохнул.

– В Школе нам задали это на первых уроках, – объяснил он. – И хоть я ушёл, но практиковать учение не бросил.

– Похвально, – еле-сдерживая смех сказал Гиди. – И ты исписал пуд пергаментов! Поди, каждый камешек в Долине отметил?

– В этой стопке берег реки у рыбацкого домика, – гордо объяснил Тимбер.

– Ого! Ты явно не из тех хронистов, кто ограничиваются поверхностными описаниями. А не проще ли нарисовать карту, как это делают нормальные картографы?

– Не доучился, – спокойно ответил нуониэль. – К тому же, слова гораздо ярче, нежели убогие картинки!

– Зачем поступать на класс картографии, если считаешь карты убогими картинками?! – пожал плечами Гиди и снова бухнулся греться к очагу.

– Зачем служить господину, если считаешь себя свободным? – пробубнил Тимбер.

Гиди хмыкнул и махнул на нуониэля рукой. Посыльный жутко устал: встретиться с нуониэлем он планировал ещё вчера вечером, но сильно заплутал по пути от деревни и заночевал где-то в долине так и не дойдя до пещеры. И лишь проснувшись на следующий день ни свет ни заря, он двинулся в путь и нашёл убежище Тимбера ещё до того, как тот проснулся. И вот, после долгого дня, голова уже плохо соображала, тело не слушалось, но воспалённое сознание всё никак не могло уняться.

Гиди растянулся на лежанке, укрылся несвежим одеялом, которых у хозяина пещеры нашлось в избытке, и постарался заснуть. Но даже когда было глубоко за полночь, посыльный Агидаль не провалился в забытьё: Тимбер так шуршал, собираясь в долгий путь, что отключиться не смог бы и пьяный дикарь, тайком пробравшийся в трактирный погреб и осушивший бочку квасной браги. Ветковолосый ворошил пергаменты, шелестел соломой, копался в тряпье и звенел какими-то склянками. Всё же, Агидаль заметил, что Тим старался двигаться как можно тише, будто не желал будить гостя. Правда, от этого усердия, все аккуратные действия разрезали тишину такими едва-слышимыми нотками, что уж лучше бы нуониэль гремел вещами во всю; глядишь, так и заснуть было бы легче.