Госпожа Хиёри проводила гостей в комнату с мягкими креслами, попросила располагаться, а сама убежала приказывать слугам собирать к столу. Сколь неприметен этот дом был снаружи, столь же богат он оказался внутри: на стенах висели миниатюрные декоративные гобелены, пол скрывали узорчатые циновки, а одна из скамей даже была отделана пурпурным бархатом!

Тим подошёл к открытому ларю, где лежали разные предметы и достал оттуда маленькую, размером с ладонь плоскую шкатулочку.

– Ты только глянь! – воскликнул Гиди, заглянув Тиму через плечо. – Шкатульная картинка!

Тим надавил на кнопочку и раскрыл деревянные створки. Внутри шкатулки лежал кусочек очень старого папируса, на котором была изображена молодая нуониэлька с посохом. У её ног, склонив головы, стояли волки с раскрытыми пастями.

– Я такие уже видел, – добавил Гиди. – Выпускница класса Союзниц приручает диких зверей.

– Детские рисунки, – буркнул Тим и захлопнул шкатулку. – Словами можно описать гораздо точнее.

– Кто будет читать длиннющий пергамент, если можно за мгновение всё понять по простой картинке?! – пожал плечами Гиди. – Тем более, не все умеют читать.

– Кто не умеет читать, пусть тяпкой в поле работает, – заворчал Тимбер и кинул шкатулку обратно в ларь.

Подоспела госпожа Хиёри и пригласила гостей за стол.

В уютном внутреннем дворике рос маленький, почти карликовый клён, под которым гостей ждал обед. Низкорослый, смугловатый слуга-человек с длинными усами, лет пятидесяти на вид, суетился при жаровне прямо у стола под открытым небом. Над очагом, где гудело пламя, лежала большая каменная плита. На этот раскалённый камень слуга выкладывал тоненькие кусочки зайчатины. Мясо шипело, съёживалось, струилось ароматом; кусочки быстро доходили до готовности.

– Вот и побывали у нас дома, молодой господин, – говорила дама, усаживаясь напротив гостей и разливая горячий чай в глиняные необожжённые плошки. – А ведь сколько времени-то прошло с тех пор, как вы ушли из Шоли! Слыхала – вы сидели в пещере на озере Ларисс. Конечно же я не верила!

– Я действительно жил в пещере, но от Ларисс она довольно далеко. Хотя, в её окрестностях есть несколько маленьких горных водоёмов, – объяснил Тим.

– Ох, поросль, – мечтательно произнесла госпожа, – вам лишь бы из дому уйти! Моя Лири такая же! Шоли закончила давно, а домой так и не вернулась! Представляете, господин Тимбер, даже не навестила родную мать! Мне досталось только письмо от её мастера! И знали бы вы, что он там написал! «Ушла со стаей»! Со стаей, господин Тимбер! Будто она какая дикая зверушка! Я видела её последний раз пять лет назад! И вот, она шастает где-то по лесам и усмиряет диких зверей!

– Без Союзниц, наши леса не были бы столь безопасными, – заметил Тим, и сделал глоток тёплого чаю.

– Я знаю! – отмахнулась госпожа Хиёри и приуныла. – Непостижимым образом, Лиридия научилась поступать правильно. Хотя, я никогда не обладала подобным даром. Скорее всего, это у Лири от бабушки, да следует дух её за ветром сквозь леса, – и она приложила большой палец правой руки к груди, чуть склонив голову и закрыв глаза. Тимбер также исполнил этот ритуальный жест, в знак почтения почившей матери госпожи Хиёри.

– Всем иногда кажется, что мы совершили нечто недостойное, и не сделали то, что требовалось, – сказал Тим.

– Поэтому всегда мудро помнить о том, что у нас есть корни! – повеселев, заключила госпожа и поспешила к жаровне, чтобы лично поднести к столу первые ароматные полоски крольчатины.

– Лично я никогда не бывала в Шоли, господин Агидаль, – обратилась хозяйка к посыльному, накладывая ему на прямоугольную деревянную дощечку сочную крольчатину.