Познакомились мы, впрочем, интересно. Я упорно полагала, что он должен был быть главой нужной мне крупной банды, занимающейся нелегальным сбытом оружия. Шишек различных групп нелегко поймать, либо у них куча охраны, либо они перемещаются как ниндзя и косят под обычных людей. Денис как раз вел себя по второму варианту и вечно ошивался около предполагаемых мест базирования той группировки. По заданию, после обнаружения главы мне велели выйти на всю банду и именно там отыскать крысу, сливающую информацию. Зачем моему подразделению эта крыса, было уже не моим делом.

Денис, как потом оказалось, имел такой же заказ, но со стороны своего подразделения. Точнее, ему было задано выведать некую информацию, «убедив участника группировки любыми методами». И, видимо, заметив меня, подозрительно часто мелькавшую около мест базирования, он посчитал, что я непосредственный «участник банды», у которого будет легко выпытать необходимое.

А вот с методом Денис не определился, поэтому мы две недели аккуратно взаимодействовали друг с другом: то выведывали, то соблазняли, то угрожали. Последнее уже под конец, когда нам надоело сюсюкаться. Хотя не скажу, что мне не нравились ночи с ним.

В самый разгар агрессивных попыток выведать что-то, когда я села на его бедра, мы впервые достали оружие, направив его друг на друга и увидели одну и ту же модель самозарядного усовершенствованного кольта М1911 с полностью стальным корпусом. Зная, что такие кольты разрабатывались специально только для спецагентов, до нас наконец-то дошло, что мы оба агенты при исполнении. Тогда мы так и застыли в ступоре на кровати, вылупившись друг на друга, а потом пять минут ржали от абсурдности ситуации. Это было фиаско. И это «лучшие спецагенты», ага.

Казалось, после этого должен был последовать страстный любовный роман, но не с нашей профессией. Никто не хотел ставить работу под удар. А раз служба ценилась больше отношений, значит, выбор очевиден. Кстати, справедливости ради, дело мы потом успешно закрыли. Вдвоем.

Нашим не-отношениям еще помогал тот факт, что следующие месяцы меня с ним как будто специально разлучали. Его посылали во все точки России, а я оставалась в Москве. А в нечастые встречи мы едва успевали провести время вместе, пока кого-нибудь из нас опять не выдергивали на задание.

В принципе, своей жизнью я была довольна. Такой ритм меня более чем устраивал: всегда быть мобильной, гибкой, получать интересные задания, на которых восхищаться или поражаться многогранностью людей. А ощущение, что я приношу пользу обществу, грело душу.

Работать спецагентом не значило веселиться или шпионить, ощущая себя героем детектива в темных очках и косынке. Конечно, без шпионажа не обходилось, да и наличие полезных примочек и постоянного улучшения обмундирования радовало, но иногда приходилось переживать и сложные ситуации: отсутствие комфорта, еды, сидение в засаде, сотрудничество с иностранной разведкой, общение с мерзкими людьми, нанесение большой ущерб, а при повышенной категории задания или в опасных ситуациях – убийство. В последнее же время меня вообще начали допускать к очень секретным базам, в которых творились порой ужасающие эксперименты.

Но плюсы перекрывали все – зарплата, всестороннее развитие (физическое, психическое, духовное), утоление жажды авантюризма и очень сильное необъяснимое ощущение, будто я находилась на своем месте.

Вынырнув из размышлений, наконец-то оделась и расчесала темно-каштановые волосы. Моя бы воля, и цвет был бы ярче, но красноволосый шпион – слишком запоминающаяся персона, а подкрашивать каждые три недели было бы неудобно, особенно во время долгих операций. Поэтому приходилось оставлять свой цвет, он был почти черным и к зеленым глазам очень шел, завершая холодный образ.