Но вот, человек из штаба Троцкого сообщает, что чуть ли не ежедневно в лагеря приезжают эти деятели из «комиссии», которые потрошат попов в розысках скрываемых ими ценностей, и убивают всякую возможность вести целенаправленную обработку, чтобы получить сведения об интересующих Синдикат объектах.

Изъятие ценностей.… Скажи кому, что это лишь сверкающий фасад здания умнейшей, глубоко законспирированной операции – не поверят! Как не верят в Шамбалу и Гиперборею, недоумки.

Какие все же светлые головы сидят в Синдикате…

Парвус поежился.

Менее года назад у него с ними состоялся короткий, но очень значимый для него, Александра Лазаревича, разговор.

В своем отчете он в числе прочего стал бодро рапортовать о том, что банк «Кун, Лейба и Ко» только за первое полугодие текущего года получил из России золота на сумму более ста миллионов долларов!

Но суховатый старичок с вислым носом над седыми усами – исполнительный секретарь Синдиката, прервал его, бросив на стол газету «Нью-Йорк Таймс»:

– Читайте! Что, Ваши протеже к бегству готовятся?! Или в свою игру решили поиграть? Забыть изволили, что изъятие ценностей есть наша прерогатива?! Тот, кто это проигнорирует, будет жестоко наказан!…

В том номере «Нью-Йорк Таймс» была опубликована статья о заграничных счетах некоторых видных большевистских деятелей, на которых за тот же период осели весьма приличные суммы. Одежда на Парвусе тогда взмокла мгновенно. Ему пришлось дать такие заверения в личном контроле над ходом событий, что самому потом жутко стало.

Особенно остро он осознал меру ответственности перед Синдикатом, когда спустя всего лишь несколько дней из России пришло известие о том, что «от подлых рук контрреволюции погиб пламенный большевик-революционер…». Ведь погибшим от «рук контрреволюции» был тот самый, ответственный работник Гохрана, кто обеспечивал вывоз краденных бриллиантов в обход каналов Синдиката.

Парвусу стало жарко, он вновь почувствовал струйки влаги на теле.

Только бы Ленин не заартачился. Как тогда, в Цюрихе, в сентябре 1915 года – Парвус, потряс перед носом Ленина золотом Германии, выделенным на свержение царского режима, но Ульянов высокомерно отказал ему, заявив, что «революцию нельзя делать грязными руками»!

Веко Парвуса опять дернулось.

Деньги Германии? Да они и нужны были лишь только для того, чтобы прикрыть деньги Синдиката. Потому и трезвонят все реакционные газетенки на каждом углу про «германских шпионов» среди большевиков….

Он приподнял голову. Секретарь за дверью уже второй раз за последние несколько минут осторожно кашлянул.

Парвус, не размыкая глаз, запустил два толстых пальца в карман манишки и извлек небольшой серебряный колокольчик. Слегка приподняв его, он резко тряхнул им, наполняя пустоту огромного кабинета мелодичным звоном.

Широкая дубовая дверь тотчас же бесшумно отворилась, и в кабинет вошел молодой человек в черном сюртуке. В руках он держал подставку для письма со всеми необходимыми атрибутами. Молодой человек прикрыл за собой дверь. Ступая мягко, по-кошачьи, он приблизился на несколько шагов, почтительно склонив голову.

Парвус, приоткрыв глаза, разглядывал колокольчик.

Превратности судьбы! Когда ему исполнилось семь лет, и он пошел в начальные классы Одесской гимназии, его тетка, тетя Клара, подарила ему этот колокольчик на счастье.

А не так давно он приобрел здесь в Германии и продолжает издавать журнал «Die Glocke» (Колокол).

Рука, держащая колокольчик, упала на колено. Парвус медленно поднял голову и уставился на секретаря.

Молодой человек подал ему белый конверт:

– Для Вас письмо из России, только что доставлено.