– Кендрик, с тобой всё в порядке?

Кендрик оттолкнул руку отца. Ему необходимо выйти на воздух! Иначе книги, стены и потолок завалят его. Похоронят. И он окажется в ловушке. Один.

Нет, не один. Там будет пара голодных глаз. Рот наполнился слюной. Стало горько от желчи.

Прозвучал второй голос. Кендрик покачнулся. Кто-то положил руки ему на плечи. Кендрик попытался стряхнуть иx, но его развернули в противоположную сторону. Чёрные точки перед глазами расплылись в огромные кляксы. Обеспокоенное лицо мисс Харт растаяло в полной темноте…

Mоргнув, Кендрик открыл глаза. Солнце выглянуло из-за Белых пиков и направило лучи в его комнату. Блестящие пылинки танцевали перед камином, будто лениво падающие снежинки. С момента приступа прошло, наверное, совсем немного времени.

Кендрик вздохнул. Так плохо ему не бывало уже давно. И всё из-за пары глупых картинок. Свалиться из-за этого так быстро было, ну да, глупо. И все, конечно же, видели, как отец перенёс его из Бёрдшир-холла в замок. Кендрик с нетерпением ждал комментариев Диппдейла. Он осторожно потянулся и сел.

– Не торопись. – От двери к нему уже спешил отец, поставив поднос со свежим мятным чаем и поджаренными тостами прямо на пол.

Кендрик почувствовал, как просел под отцом матрас, когда тот устроился у изножья кровати.

– Ты меня здорово напугал. И Пенни тоже.

Пенни, ага.

– Выглядело, наверное, более драматично, чем было на самом деле, – пробормотал Кендрик.

– «Драматично» здесь совсем не к месту! Глаза у тебя закатились, остались только белые полоски. Ты свалился как мешок. – Отец протянул руку и смахнул волосы Кендрика со лба. – Это снова был приступ? Я думал, они остались в прошлом.

Кендрик быстро покачал головой.

– Ничего страшного. Я просто переусердствовал с тренировками в последние несколько дней, – сказал Кендрик, хотя почти забросил бег с тех пор, как приехал в Авельстон. На самом деле ему следовало бы бегать чаще, если он хотел не отстать на Забеге двух вершин в конце семестра. Приходилось врать, чтобы отец не разволновался.

Должно сработать. Иначе его отправят к психологу. Кендрик через это уже прошёл. Изменилось ли что-нибудь после тех бесед к лучшему? Нет. В какой-то момент Кендрик просто заявил, что чудовище больше не является ему во сне, не преследует.

Теперь чудовище заявилось среди бела дня. По крайней мере, его мозг хотел, чтобы он в это поверил. Правда заключалась в следующем: с самого приезда в Авельстон он пытался вызвать воспоминания из детства, прилежно учиться, думал об Айви, о сумасшедших учителях. Неудивительно, что у него в голове всё перепуталось! Дурацкие сны сплелись с картинками из старинных книг – и Кендрик хлопнулся в обморок. Лучше не бывает.

– Не спеши, – сказал отец. – И всегда говори, если тебе нездоровится. Ты – всё, что у меня есть, Кендрик. Ты для меня важнее всего.

«A как же Пенни?» – пронеслось в голове Кендрика. Но это было несправедливо. Он не мог выбирать за отца, кто должен ему нравиться, а кто – нет. K сожалению.

Отец, казалось, удовлетворился кивком Кендрика.

– На сегодня ты освобождён от занятий. Mы поговорим об этом завтра за ужином, – сказал он с неуверенным видом. – Если хочешь, я побуду с тобой, отменю все встречи. Это не проблема. Должны же быть в должности директора свои преимущества!

– Глупости. – Кендрик потянулся к своему смартфону на тумбочке. – Если что, я позвоню. Не беспокойся.

Отец рассмеялся.

– Я твой отец. Беспокоиться о тебе – моя работа.

Он поцеловал Кендрика в лоб и ушёл. И хорошо. Кендрику нужно было отдохнуть. При мысли о гравюрах в старинных фолиантах у него до сих пор сводило живот. Надо бы отвлечься.