Но Светочка еще не догадывалась, что это еще не все ее гости на сегодня.

12. Глава 12

– Можно еще кофейку?

– Уверен?

– Да, очень вкусно.

Светлана с подозрением оглядела гостя, Федор вел себя смирно, только смотрел на нее и томно вздыхал. Причин такого поведения было несколько. Но первая – это, конечно, похмелье, с которого молодой человек маялся.

Светочка отчетливо уловила «амбре», но говорить ничего не стала. Не ее это дело, пришел трезвый, и на том спасибо.

Девушка встала, насыпала в турку кофе, налила воды, включила газ. Федор несколько раз моргнул, потом зажмурился. Головная боль вроде бы отпустила, но сердце теперь билось часто, и пульс стучал в висках.

Он все никак не мог отвести глаз от Калинкиной и ее глубокого, такого манящего декольте. Она как открыла дверь, он чуть не рухнул на пол, так ноги подкосились.

На Светочке был длинный, в пол, шелковый халат изумрудного цвета с широким поясом и тонким кружевом по краю груди. А еще рукава, как крылья волшебной жар-птицы. В их деревне никто такое не носил, даже Жанка, которая была первой модницей.

А еще эти распущенные рыжие кудри, вздернутый носик и пухлые губки, Федор готов был упасть замертво и не вставать. Напросился на кофе, девушка впустила и угостила. Федор кофе не любил, душе был ближе чай или самогон, но пить пришлось, чтобы не прогнала, попросил добавки, хотя от него становилось только хуже.

– Может, тебе что покрепче нужно? Голова, наверное, болит? Но учти, я этого не приветствую и опохмелять тебя не буду.

– Нет, нет, я сам… сам, если что.

Кофе сварился, Светлана поставила перед трактористом чашку, села на свое место, молча ожидая от Федора рассказа, зачем он все-таки пришел.

– Так что?

– Что?

Светочка вздохнула, посмотрела в окно, денек начинался прекрасный и солнечный, будет так же жарить, как вчера, можно и окна помыть. Федор был жутко несообразительным и непонятливым, природа его в этом обделила. А вот красоты и силы дала, но и с этим люди живут счастливо. Смазливую мордашку Федора портил лишь кривой передний зуб, но если он не станет открывать рот, а будет больше молчать, то парня можно и вынести.

– Хорошо, начну я.

Нужно было спросить сразу, будет ли Федя колоть дрова, а не поить его дорогим кофе и не играть в гостеприимство. После быстрого утреннего самоудовлетворения хотелось побыть одной, пойти в баньку, обмыться, замочить белье да приготовить обед – дела бы нашлись. А Калинкина вот – пила кофе.

– Что начнешь? – Федор взял маленькую чашку за ручку, боясь сломать и разбить, не понимая, как вообще можно что-то пить из такой посуды. Он водку пьет из тары крупнее в три раза.

– Хочу тебя попросить наколоть мне дров.

Рука у Федора дрогнула, он со всего маху вылил горячий кофе на себя, прямо на последнюю чистую рубашку. А больше у него не было, мать три дня назад уехала в город к тетке, а грязные вещи ему никто не постирал.

– Твою же мать… м-м-м-м… черт!

Чашка упала на пол, разбилась, Федя вскочил со стула, Светочка испугалась не меньше.

– Снимай, снимай быстрее, да не маши руками!

Федор расстегнул пуговицы, Света посмотрела на красное пятно, было не смертельно, но рубашку постирать надо.

– Там ожог?

– Нет там ожога, давай сюда, застираю, а то пятно останется.

Федору было приятно, что за ним ухаживают, он к этому привык с детства. Женщина и создана для того, чтобы ублажать и ухаживать за мужчиной. А Светочка это умеет, он чувствовал, вон как кинулась спасать.

– Подожди, я сейчас застираю и высушу феном.

– Ага, не торопись.

Но как только Света отошла к раковине, в дверь постучали.

– Я открою.

– Федя, нет, я сама.