Всю дорогу до лаборатории парень болтал, не умолкая. Смеялся с военными, рассказывая какие-то пошлые шуточки. Часто ерошил волосы на голове, а его ноздри постоянно вздрагивали, чаще, чем обычно, втягивая воздух.

Лиза, стараясь особо не пялиться, всё пыталась понять – да что же не так сегодня с парнем? А потом вдруг услышала этот звук… едва различимый, высокий, тонкий, острый… Он был настолько объёмен и всепоглощающ, что Лизе уже казалось, будто она может почувствовать его своей кожей.

Догадка, подобно молнии, пронзила сознание, а потом вдруг пришла уверенность в том, что так оно и есть. И даже больше – едва Лиза об этом подумала, она почувствовала его: пульсирующую тварь, скрывающуюся в грудной клетке улыбающегося человека.

Это случилось у дверей в лабораторию, когда девушка вдруг остановилась и растерянно уставилась на побледневшего парня. Из дверей лаборатории как раз вышел Иван Андреевич.

– Добрый день… – поприветствовал доктор подошедших. Но догадливый профессор сразу почувствовал, что что-то не так. – Елизавета? – осторожно спросил он, пытаясь понять, что происходит.

– Бао, – одними губами прошептала девушка и, подняв руку, указала на застывшего парня. Тот пару раз моргнул, а потом вдруг кинулся бежать…

– Взять его! – неожиданно громко и грозно гаркнул обычно такой безобидный на вид Иван Андреевич.

Военные бросились следом за улепётывающим парнем. Профессор открыл крышку металлического ящика, висящего на стене, и нажал кнопку общей тревоги. Включилась сирена, замигали красные лампочки. Совсем как в фильме, – подумалось девушке.

– Пойдёмте, – открыв дверь в лабораторию, позвал серьёзный профессор. – Его поймают. Нам не о чем волноваться.

– А если я ошиблась… – вдруг растеряв всю уверенность, ужаснулась девушка, испуганно наблюдая, как в ту сторону, где скрылся парень, уже стекалось бесконечное множество людей в химзащите.

– Я так не думаю, – произнёс Иван Андреевич и внимательно, с прищуром посмотрел на бледную, выглядящую крайне потерянной девушку. Дело принимало интересный оборот…

– То есть человек может определять носителей? – вскинув брови, удивлённо переспросил Пат Витаэльевич.

– Да. После случая с парнем мы весь день проверяли эту догадку. И нулевой пациент безошибочно определял наличие семечки. Не знаю, как это возможно… Видимо, человек получил доступ к сознанию своего паразита. Вероятно, у человека и бао установилась некая связь, и теперь тело носителя перенимает свойства паразита. По всей видимости, пониженная температура тела пациента устанавливается согласно температуре окружающей среды – это характерно для растений. Нам предстоит ещё понять, как это произошло. К сожалению, пока мы видим только последствия, но не причину.

– А что с нулевым пациентом? Она в порядке?

– Да. Немного была рассеянной. Но в остальном – показатели стабильны и почти не отличаются от вчерашних, – сообщил Иван Андреевич.

– Хорошо, – кивнул своим мыслям начальник ОПиП. – Сегодня уже поздно… Хотя, как вы думаете, могу я сейчас переговорить с носителем? – Она отдыхает в палате. В принципе, не думаю, что это как-то повредит. Скорее наоборот, – кивнул профессор.

– Тогда решено. Виолетта Сергеевна! – заорал мужчина в сторону приоткрытых дверей. – Подготовьте, пожалуйста, договор и соглашение. Ну, полный пакет. – Да, Пат Витаэльевич. Уже делаю, – отозвался звонкий женский голос из прихожей.

– Да, очевидно, парень вчера ушёл в самоволку, – горько выдохнула Марья Александровна. – Нам нельзя покидать базу – карантин. Эх, молодёжь… – снова вздохнув, протянула женщина. – Говорят, бао уже пророс и в любой момент мог начать делиться. Страшно подумать, что бы могло случиться… – в который раз она промокнула слёзы. Потом подлила компота в бокал и, плотно закрыв термос, поставила его на столик.