– Ладно. Пойдёмте, – согласилась Лиза и, оставив половник на столе, направилась к выходу.

Военные чуть отступили на шаг, пятясь от девушки.

…Забавно, – подумалось Лизе, – им так страшно, хотя эта тварь сидит не у них в лёгких, а у меня.

Покинув столовую в сопровождении профессора и его команды, окружённая военными, Лиза посмотрела по сторонам, надеясь увидеть тёмного. Да просто… из любопытства. Всё-таки эльф – и это удивительно. Но того нигде не было.

– Температура тела нулевого пациента продолжает понижаться. Сейчас она колеблется в районе 29–27 градусов. У пациента отсутствует обоняние, но это характерно для носителей. Правда, мы пока не уверены, какие механизмы дают такой эффект. Пациент не ест, но в огромных количествах поглощает воду – в приоритете вишнёвый компот. На снимках КТ отчётливо просматривается тело бао. Сейчас семечко находится в глубоком анабиотическом сне, хотя уже успело дать корни, что весьма странно, потому что раньше, как только семя начинало прорастать, процесс становился необратим. На данный момент захвачено 35 % лёгких. 23 октября 2020 в 23:45 пациент умер, жизненные процессы полностью прекратились. Реакция на реанимационные действия была отрицательной. В 00:05 было зафиксировано время смерти. Пациентку отключили от жизнеподдерживающего аппарата. Медперсонал покинул палату. В ту ночь умерли ещё трое носителей. Медбрат, спускающий трупы в морг, был занят. Тело нулевого пациента ещё 15 минут лежало в палате. А в 00:20 медсестра, дежурившая в коридоре, сообщила о том, что пациент пришёл в себя.

– Воскресла, значит, – задумчиво, поправляя статуэтку летящего единорога, по-своему охарактеризовал случившееся начальник ОПиП.

– Вы знаете, наука отрицает саму возможность существования высших сил, – скривившись, заявил Иван Андреевич.

– То, что она их отрицает, вовсе не значит, что их нет, – оскалился мужчина.

Пат Витаэльевич находился не в лучшем расположении духа. Ситуация с бао становилась всё более неуправляемой, и это несмотря на то, что вот уже восьмой месяц все отделы ОПиП работают только над этой проблемой. Напрочь заброшены домовые, русалки сожрали уже пару десятков туристов – совсем берега потеряли, зелёные… А мы тут безмозглого паразита никак не выловим… И тут ещё этот человек, вдруг воскресший. Теперь голову ломай ещё и над тем, куда её пристроить…

– То есть человеку стало лучше? – подытожил услышанное Пат.

– Чувствует она себя замечательно, – уклончиво ответил профессор. – Но показания тестов далеки от нормы. И мы не можем дать каких-либо гарантий по продолжительности периода затишья.

– Да, да, да, вы никогда не даёте гарантий, – воскликнул Пат, закатив глаза и откинувшись в кресле, которое закрутилось и отвернуло недовольного начальника ОПиП к стене, скрыв его от глаз позеленевшего Ивана Андреевича. Мужчина определённо уважал древних, но вот конкретно этот вызывал острое желание придушить…

– Ну, видимо, мне нужно переговорить с человеком. Как вы думаете, насколько безопасно для окружающих находиться рядом с этим носителем? Можно ли её выпустить из медкрыла?

– Пока бао спит, – развёл руками Иван Андреевич.

– Ладно. Доложите мне сегодня ближе к обеду о состоянии здоровья человека. Если всё будет хорошо – мы встретимся.

Попавший в организм носителя бао на поздней стадии прорастания делится, образуя новые семечки. Мелкие молодые особи беспрепятственно покидают организм погибшего носителя и отправляются на поиски пустых, ещё не занятых тел. Но впавший в спячку бао полностью неактивен, пока организм носителя достаточно силён, бодр и здоров.