– Его зовут Обнимашка, – серьезно сказала она.

– Почему Обнимашка? – несмотря на то что еще пять минут назад Дима не знал, куда себя деть от страха, сейчас ему стало смешно и как-то спокойно. Настя всегда оказывала на него такое действие, хоть сама этого и не понимала.

– Потому что он любит обниматься. Он даже спит со мной, потому что боится. На, спасибо, – она протянула Диме стакан.

– Пойдем, отведу тебя в кровать.

– А братик скоро вернется? – тише обычного спросила Настя и заглянула в Димины глаза, будто он точно знал ответ.

– Я уверен, что скоро, – он присел рядом и погладил девочку по взлохмаченным после сна волосам.

Настя на секунду замерла, а потом крепко-крепко обняла Диму. Она часто обижалась на него за «Олененка», капризничала и жаловалась Егору, но всегда знала, что Диме она может доверять как собственному брату. Он ее никогда не обидит и не даст никому другому это сделать. Дима был всегда рядом, и Настя, становясь старше, привязывалась к нему все больше и больше. И Дима тоже привязывался к ней.

– А можно я с тобой посплю? – спросила девочка, все еще не отпуская его. – Нам с Обнимашкой немного страшно.

– Можно. Перебирайся на ту сторону.

Диван был большой, двухместный, и Настя улеглась ближе к стенке. Дима укрыл ее одеялом и тоже устроился поудобнее.

– Если тебе страшно, можешь взять Обнимашку, – нарушила тишину комнаты Настя и неловко протянула мишку Диме. Видимо, отдавать она его несильно хотела, но почему-то все равно предложила. Дима по-доброму усмехнулся, глядя на то, как еще совсем маленькая девочка пытается показаться храброй и очень взрослой.

– А давай мы положим Обнимашку посередине, и он будет защищать нас обоих?

Она задумалась, но тут же улыбнулась. Кажется, идея ей понравилась.

– Хорошо. – Настя устроила Обнимашку на диване и, довольная, легла спать. Девочка искренне верила, что рядом с этим плюшевым мишкой и Димой ей ничего не угрожает.

Через полчаса по комнате разлилось приятное детское сопение. Они заснули, прижав игрушку головами с двух сторон. Им казалось, что этой ночью даже подушки были не такими мягкими, как Обнимашка.

Уже прошла неделя после того, как Егора выписали, и он с огромным удовольствием проводил время дома, пока его одноклассники, включая Диму, мучились в школе. Правой сломанной рукой все равно мало что можно написать, да и Светлана Николаевна так за него переживала, что просто боялась пока отпускать в школу.

Настя, которая обычно большую часть своего времени, когда находилась вне садика, проводила за играми, теперь от брата практически не отходила. Она могла часами сидеть рядом с Егором и прихорашивать кукол, пока он смотрел фильмы или мультики. Играть в видеоигры ему сейчас было совсем неудобно. Дима почти каждый день после школы заходил к другу хотя бы на час. Уроки и секция по баскетболу во второй половине дня не давали задержаться настолько, насколько он бы он хотел. На удивление, после того случая Настя даже не обижалась на привычное «Олененок». А Дима, заметив эту перемену в ее поведении, стал называть так сестренку друга немного чаще.

После выписки Егора, когда родители точно знали, что он дома и в безопасности, Виктор Петрович с Александром Сергеевичем нашли этих пацанов и хорошо им объяснили, что если они хоть на километр приблизятся к их сыновьям, то сломанной рукой не отделаются. Нет, они их не трогали и не били, хоть сдержаться было очень сложно. Особенно папе Егора. Насколько эффективным был их разговор, пока было непонятно. Это могло показать только время.

И для Егора оно, как оказалось, тянулось невероятно медленно. Сначала прогуливать школу было весело и даже круто, а потом стало скучно. Перемен нет, друзья далеко, даже математичка, строгая и крикливая, не действовала на нервы из-за невыполненной домашней работы. Дима рассказывал, что происходило к школе, и вместе с Егором уплетал вкусное имбирное печенье. Друг слушал его с таким упоением, что учителя могли лишь ахнуть от того, что их умный, но не совсем дисциплинированный ученик вообще способен быть таким внимательным.