Гротхен по ночам превращался в огромный и добрый дом для бродяг, воров, проституток, подростков, беспризорников и нищих. Каждый темный угол мог таить в себе временное пристанище для того или иного человека, не выходящего в слепящие лучи дня. Рассвет смывал собой толпу, одни расходились по домам, другие – по подвалам, кого-то же ждали на окраинах среди складов. Утро – время другой публики, вереницы школьников, студентов, рабочих и пенсионеров.

Швец молча проследовал за Лори, обходя коридоры и кабинеты, в которых сонно и лениво передвигались офицеры. Наконец, они оказались в самом дальнем, угловом.

В глубоком черном кожаном кресле сидела Маргарита, молча глядя куда-то в пустоту. Белые волосы слиплись между собой, перепачканные грязью и кровью. Лицо, искаженное ужасом, казалось, постарело на годы вперед. Бледная кожа выглядела пурпурной из-за следов пальцев, веревок и царапин. То, что было когда-то прекрасным платьем, свисало бесформенной, грязной, вонючей тряпкой, скрывающей интимные места. Босые ноги чернели на общем фоне. Девушка дрожала, упорно пытаясь скрыть одной ладонью другую. Ее изящная, нежная девичья рука, кажущаяся прекрасной, несмотря на налет повреждений, лишилась мизинца и безымянного пальца. Аккуратно заштопанные места выглядели не так плохо, как могло бы смотреться голое мясо, открытое для гноя и инфекций. Убийца явно позаботился о том, чтобы жертва скончалась именно от его рук, а не болезни. Морфий в крови притуплял боль.

Швец посмотрел на нее – убитую шоком, растерянную, израненную, и почувствовал тот неясный порыв, который возникает у доброго человека при виде брошенного котенка – ему вдруг захотелось отмыть Маргариту, забрать ее с собой, согреть ее холодные ступни и укутать в плед. Подобные нежности застали детектива врасплох, он помотал головой, пытаясь отогнать от девушки образ несчастного животного, но не получилось. Швец сам был предан, растерзан и растерян, поэтому на секунду между ними возникла какая-то мифическая связь, какое-то странное понимание вещей, неведомое остальным. Джон попросил Лори сделать какао для потерпевшей, вручил чашку Маргарите и погладил ее по волосам.

– Мисс Блэнк, Вы можете не давать сегодня показаний, если это тяжело. Мне кажется, Вам нужно отдохнуть.

Девушка кивнула, а затем молча и благодарно посмотрела на Швеца. Ее хотелось защитить любым способом. Во всяком случае, сейчас, этой ночью, когда мужчина может позволить себе немного слабины. Утром, возможно, решение притащить женщину в свое жилище покажется абсурдным – она ему даже не половая партнерша, но это будет утром, далеко, очень далеко от настоящего.

Как в тумане Швец забрал Маргариту на руки под бурное возмущение Лори, что «не положено» и «есть же программа защиты, чем он думает, козел самодовольный», но все это казалось шумом и бредом. В конце концов, офицерша оплатила им такси и поехала с ними.

– Ты же женщина, ты можешь ей помочь хотя бы привести себя в порядок. Я ничерта не понимаю в ваших бабских штучках, – заявил Джон.

– Смотрите, наш дамский угодник вспомнил, что я женщина! Джонни, ты нарушаешь как минимум несколько законов сейчас!

– И ты меня покрываешь, – усмехнулся брюнет в ответ.

– Я спасаю девушку от твоих домогательств, – парировала Лори.

– Лори, я не такой козел, чтобы трахать потерпевшую. Тем более – живую.

Оставшийся путь они преодолели молча, вплоть до коридора в квартире Швеца.

– Боже, что за бардак! Ты вообще убираешься? Мог бы попросить помощи, раз не справляешься! – воскликнула Лори, переступив порог. На нее явно произвели впечатление разбросанные записи, бумаги, пепел и окурки. Джон не стал упоминать, что все это – следствие борьбы между ним и Викторией. Не обязательно же обо всем докладывать властям.