Замкнутость, потерянность и растерянность. Три слова, которыми можно описать не одну сотню прожитых лет. Когда братья наконец решились увидеться, все закончилось классическим мордобоем и моим длительным курсом психотерапии.

Это была новогодняя ночь. Я уговорила их сесть за один стол хотя бы ради меня. Просто сделать видимость, будто все как прежде. В тот момент, когда они оба переступили порог моего дома стал для меня райским удовольствием. Я была готова прыгать от счастья, что они здесь - со мной. Вместе. И они все равно испортили праздник.

С тех пор люто ненавижу новогоднюю "мишуру" и никогда не праздную. Мне хватило. Я "наелась".

И кто вообще придумал, что Новый Год - семейный праздник? Мы, само олицетворение и причина новогодних чудес, и семьей-то не были... В широком смысле этого слова.

Подведя неоднозначный итог сказанному, добавила, чтобы Пантин никогда не вспоминал и вообще забыл услышанное. Мой душевный порыв должен остаться здесь, в этой комнате, и не покидать ее пределов.

— Мне жаль, что у вас все так непросто сложилось…

— Нет, - резко оборвала Пантина. - Никаких обсуждений.

Он допил остывший чай, наблюдая за мной поверх кружки.

— Ладно, - согласился он и со звоном вернул чашку на блюдце. - Как скажешь.

Да, я не хотела пререканий и споров, уговоров… но это же Пантин. Он всегда идет наперекор и стоит на своем. Почему он легко согласился? Начал, наконец, ко мне прислушиваться?

— Даже спорить не будешь? - недоверчиво уточнила, не понимая, какой ответ хочется услышать больше.

— Зачем? - он встал и взял поднос. - Бесполезно вытаскивать человека из болота, если ему там удобно, комфортно и приятно. Надо оставить его в покое и идти дальше.

Дверь ненадолго закрылась за спиной Пантина. Ровно на столько, чтобы дать мне время переварить услышанное. Только вот вернулся он раньше, чем в мыслях появился хоть какой-нибудь порядок!

Не говоря больше ни слова, Фрост лег на свою половину кровати, отвернулся от меня и скоро мерно задышал. Уснул. А я все смотрела то в потолок, то в пол, то в спину этого с… с… студента.

Болото? Моя жизнь - болото? Может, он и прав. Но зачем было говорить мне об этом? И вовсе мне не нравится в нем находится. Я хотела выбраться, я искала выход. Хваталась за соломинки, палки, ветки, бревна… бесполезно. Топкая трясина не отпускает просто так.

Пантин… куда ты залез? Я сама предпочитаю не лазить в эти дебри, а ты забрался, покопался, наследил. Впервые за полторы тысячи лет кто-то подобрал ржавый ключ, открыл дверь, оценил масштаб катастрофы и захлопнул ее обратно во избежание.

О, боги… Что я здесь делаю? Мне ведь не место ни в Диких Землях, ни в Академии, ни… да нигде мне нет места. Оно за столько лет не нашлось, а тут вдруг - поверила в сказку! - появится. Держи карман шире, сразу десять найдется.

Поднявшись, тихо собралась, окинула напоследок спящего студента взглядом…

Хорош. Что не говори - хорош. Кому-то с ним повезет. Совершенно точно. С ним… ай, к черту. Мое мнение останется при мне и никто его не узнает.

Прикрыла за собой дверь, на носочках пробираясь к выходу. Леонид на скамейке у выхода всхлипнул и едва не свалился на пол, Ефросинья на печи громко всхрапнула.

Некрасиво уходить молча, не попрощавшись, но так лучше.

Взялась за дверную ручку, как за спиной мелькнула тень. Обернулась.

Дед Феодор накидывал на плечи дубленку.

— По тихой грусти уходишь? - прохрипел он и широко зевнул. - Давай, провожу.

Он дернул дверь, прихватив с собой ружье.

Улыбнулась и вышла в тихую полярную ночь. Необычайно звездную. Завораживающую.

— Ничего не скажешь на прощанье? - дед Феодор плотно закрыл за нами дверь. - Эх… хороша ночка-то…