— А ну-ка вспомни, на неделе зайцы из древлепущи к людям неслись аки собаки. Никогда такого не видала, - мотала она головой, вздыхая.

Звери бегут от опасности, которую распознать не могут. Чувствуют неладное и удирают, спасаются. Поймем откуда мигрируют животные, найдем и логово головоеда.

— Права бабка, было такое, было, - дед Феодор выдвинул стул. - Знаете что, идите-ка спать. И мы пойдем. Утро вечера мудренее. Пропащего домой вернем, вам ружье найдем, глядишь и ответы на вопросы появятся.

Усталость отразилась на морщинистом лице. Прав дед Феодор. Надо отдохнуть. И злоупотреблять добротой домовладельцев не следует. Мы их и так утомили.

Вид мягкой уютной кровати вызвал зевоту. Все-таки в Диких землях сложно находится. Что день, что ночь - одинаково. Все ритмы собьются, пока домой вернемся.

Дверь за спиной закрылась, а затылок опалило дыхание.

— Пройти дашь? Или мне под дверью, вместе с Леонидом, предлагаешь спать?

Усмешка вызвала лишь раздражение.

— Там тебе самое место - рядом с Леонидом. Под дверью.

Отбросила покрывало на край кровати и забралась под одеяло.

Блаженство… растянуться, закопаться в одеяло, подмять под себя подушку…

Без наглой морды напротив. Вернее - спины. Пантин демонстративно лег на свободную половину кровати ко мне спиной. Расслабленная поза, излучающая уверенность - мол, вот где мое место. Здесь. На мягкой уютной постели.

И я с этим смирюсь? На пол я его уже скидывала. Повторяться не хочется, скажет фантазии нет.

О, ель-метель, меня уже волнует, что он скажет и подумает! Ну уж нет.

Волна силы в считанные секунды скинула Пантина на пол.

Самодовольно хмыкнув, повернулась лицом к двери и закрыла глаза. Теперь можно спать.

Что за черт?!

Холодные пальцы обхватили лодыжки и дернули вверх. Одеяло задралось, накрывая лицо.

Забарахталась, пытаясь высвободиться, но вышло только откинуть одеяло. Пантин за ноги держал крепко, зло сверкая в полумраке зелеными глазами.

— Значит так, малышка, - он издевательски выделил последнее слово, - я, как и ты, имею право на эту кровать. Спать я буду здесь, - палец указал на свободную половину, - нравится тебе или нет. У тебя в голове рой мутировавших тараканов и сражаться с ними у меня желания нет. Не хочешь спать рядом - ложись на пол.

Пальцы разжались, отпуская меня, зато мои кулаки сжались.

В чем-то он прав. Но это не меняет того, что мне не нравится его присутствие. Его общество. И все же я могу потерпеть. Исключительно ради того, чтобы Мороз подпустил меня к студентам.

Смешно! Мое преподавательское будущее зависит от одного заносчивого наглеца.

Всю оставшуюся жизнь буду припоминать Морозу, как нехорошо он обошелся с сестрой.

Проклинания любимого брата помогли погрузиться в дрему. Где-то на краю сознания отметила приятную тяжесть чужого тела со спины, прохладная рука на животе… Приснилось, наверное.

***

Незнакомая гостиная. Высокий светлый потолок отражает мое обеспокоенное лицо. Жесткий диван неудобен, ладони прилипают к черной кожаной обивке.

Клаус стоит посреди полупустой комнаты и злится. Злится на Дара. Он никогда толком не умел скрывать эмоции, все написано на лице.

Мороз преуспел в этом куда лучше и даже мне, родной сестре, не всегда доступно его истинное настроение. Я и сама не слишком-то хорошо управляю эмоциями.

Тишина длится всего мгновение, а после из уст Клауса в брата летят слова. Они как камни - врезаются, но не падают, а проходят сквозь тело, в сердце. Дар сжимает кулаки и это единственное, что он позволяет себе.

Санта не останавливается. На повышенных тонах продолжает метать ножи, обличенные в слова, и наступает пик… Дар отвечает, но этот ответ нельзя услышать.