Надо признать, откровения Ренэ прозвучали для Евгения как гром среди ясного неба, потому что в таком случае выходило, что множество невесть откуда расплодившихся книжек, статей, телепередач про тамплиеров тиражировали одну и ту же однобокую версию о разгроме якобы ни в чем не повинных бедных рыцарей Христа и Храма Соломонова, этаких образчиков христианской добродетели. Почему же историки ничего не говорили о том, что подлинная ересь тамплиеров была связана с хронологией и толкованиями библейских пророчеств? Почему историки скрывали, что катализатором Тридцатилетней войны 1618 – 1648 годов было, по сути, то же самое лжепророчество о «тысячелетнем Рейхе», которое три века спустя было подсунуто Адольфу Гитлеру?
– Господа, не хочу показаться неблаговоспитанным, но за вами наблюдают, – поклонившись Декарту, произнес пожилой ученый с тонкими чертами лица и окладистой бородкой поверх английского круглого ворота, в черной ермолке, в такой же черной куртке и в дутых рифленых панталонах.
– Высокочтимый брат Ioh, какая великая честь!
Ренэ учтиво снял шляпу перед ученым, взглянув исподлобья на готическую арку неподалеку, в тени которой стояла загадочная фигура. Разглядеть одежду и лицо наблюдавшего за ними человека не представлялось возможным, однако его рука с рубиновым перстнем, нервно постукивающая пальцами, лежала на ярко освещенных перилах, так что было совершенно очевидно – таинственный гость смотрит вовсе не на сцену, а пристально следит за тем, как перешептываются Ренэ Декарт и Евгений.
– Брат I.S., – произнес Ренэ, не то вопросительно, не то утвердительно.
– Полагаю, он самый… – подтвердил пожилой ученый. – Ах да, позвольте представиться, милостью Божией теолог и математик Johann Valentin Andreae. Вы же, если мне не изменяет память, школяр Королевского колледжа Eugenio Hiperboreus. Мне довелось побывать на вашей инициации – поистине чудовищная трагедия! Демон Каббалаим в обличии одного из архонтов Коллегиума! Изгнать его из Мистериума было не так просто…
– Брат Ioh, ты меня тогда неправильно понял. Он не учился в колледже Генриха Великого, – вмешался Ренэ, положив руку на плечо Андреэ. – Студиус Женэ жил в XXI веке.
От этих пассажей Евгений побледнел и остолбенел одновременно. Ему не послышалось, перед ним стоял Иоганн Валентин Андреэ, автор «Химической свадьбы Христиана Розенкрейца», которому иногда приписывали первые розенкрейцерские манифесты. И да – ему не послышалось, Ренэ Декарт упомянул о жизни Евгения именно в прошедшем времени! Когда тебя считают уже умершим, хотя ты знаешь, что ты еще живешь, ничего приятного в этом нет. Но интеллигентный Андреэ, судя по выражению лица, был потрясен не меньше. Немигающим взглядом он посмотрел на Ренэ, как бы вопрошая, неужели Евгений и вправду переместился в сон Декарта из XXI века?
По разным причинам продолжать разговор никто из них не хотел. Благо, что прения астрологов подошли к концу, и теперь на сцене в Зале Дверей разворачивалось театральное действо. Ренэ Декарт, Иоганн Валентин Андреэ и Евгений стали внимательно наблюдать за представлением. Над сценой повисли два Солнца и две Луны. Под их остроконечными лучами выросла зеленая пирамида, которой поклонялись люди с головами саранчи. Они изготовили для пигмеев с разноцветной кожей разговаривающую раковину и ужасающие кривые зеркала, которые летали, создавая отражения людей. Возрадовавшись этому, люди с головами саранчи предались прелюбодейским пляскам. Но вот грянул гром – и в пирамиду ударила молния, расколов ее на две части. Из расколотой пирамиды вышел зверь с козлиной головой. Он принялся швырять горящие стрелы в людей. Вокруг убитых поднялось облако дыма, и все померкло.