– М-да, странные у вас взаимоотношения в братстве, – пробубнил Женич, считавший доктора Майера с его музыкально-алхимическим трактатом «Atalanta Fugiens» чуть ли не главой всего ордена. – Мне казалось, он и есть Христиан Розенкрейц, основатель братства и таинственный отец С.R.

– Женэ, мы же с тобой говорили об этом, – ворчливо напомнил Ренэ. – Под духовным отцом С.R. подразумевалась книжная мудрость, уцелевшие античные тексты, толкования пророчеств, не более того. Мистический орден Розы и Креста получил название от древних символов посвящения, а вовсе не от имени Христиана Розенкрейца, хотя псевдоним этот, несомненно, имел физический оттиск в лице князя Кристиана Анхальтского, политического авантюриста, мечтавшего во что бы то ни стало свергнуть династию Габсбургов. Именно ему верой и правдой служил Михаэль Майер, вплоть до битвы у Белой Горы.

– Но ведь главным зачинщиком мятежа против Габсбургов был Фридрих Пфальцский, это его в 1620 году провозгласили королем Богемии…

– Курфюрст Фридрих был пешкой в руках князя Анхальтского, – возразил Ренэ Декарт, решивший провести небольшой экскурс в хитросплетения истории. – Заговорщики избрали его своим вождем, так как надеялись на помощь короля Англии Якова I, который приходился отцом принцессе Елизавете, супруге Фридриха. Но Яков I предпочел бросить собственную дочь на произвол судьбы. Поддержка заговорщиков не входила в его планы, ему нужна была бойня в империи Габсбургов, и он ее получил. Вот так, Женэ, Британия всегда одурачивала Германию. Хочешь дам совет на будущее? Никогда не заключай договора с англичанами, ибо это самый верный признак того, что они его нарушат.

В голове Евгения, пожалуй, впервые выстроились в четкую систему запутанные обстоятельства, при которых зарождалось братство Розы и Креста и которые до сих пор продолжали загадочным образом довлеть над участниками тех событий. В самом деле, почему здесь, в астрале, бывшие враги продолжали считать себя розокрестными братьями? Для чего продолжал существовать этот потусторонний Незримый Коллегиум?

Евгений немного отвлекся от своих размышлений, потому что на подиум, увитый позолоченной лепниной с алхимическими знаками семи планет, поднялся философ, которого доктор Майер представил Гермесом Триждывеличайшим. Он был одет очень скромно, совершенно не так, как его изображают в книжках – то полубогом с головой собаки, то египетским жрецом, то древнегреческим богом Гермесом с крылатыми сандалиями и змеиным скипетром. Здесь же перед учеными появился простоватый пастух в изношенной одежде, опиравшийся на обыкновенную трость из дерева.

– Да, Hermes Trismegistus, – с горечью произнес он. – Так меня величают, но взгляните на одежды мои, и вы узрите нищету мою, ибо я пришел к вам ни с чем. Что сказать вам, просвещенные мужи? Мне покорялись цари, великие мудрецы и народы, обширные земли лежали подле ног моих, но сейчас мне нечего вам дать. Вы сами не хуже меня знаете, что наши астральные сферы погружаются в беспросветную тьму. Мистериум наводняют неведомые нам демонические создания, хаос нечистот и безумия овладевает умами ныне живущих в телесном мире, связь с которыми была нами утрачена. Многие из вас по-прежнему почитают начертанную мной Изумрудную скрижаль как неисчерпаемую сокровищницу мудрости. Но должен предупредить каждого из вас – мудрости этой недостаточно для защиты разума от натиска темных сил! Как нерожденное дитя не имеет защиты от собственной матери, решившей избавить свое чрево от плода, так же и мы оказались беззащитны перед наступлением сумерек человеческого сознания. Апостолы Тьмы вырвались из преисподней, повсюду разнося проказу разложения.