— Я согласна, — ответила ему с улыбкой и намеренно перешла на множественное местоимение. — Вы правы, дорогой герцог, я не в том положении. Но и от вас требую хотя бы толику положенного уважения.

Герцог намёку внял.

— Что ж, тогда позвольте мне удалиться, дабы записать все условия в нашем контракте.

— Смею вам напомнить, что я не умею читать.

— Тогда вам ничего не остаётся, кроме как поверить мне на слово, не так ли?

— Ну уж нет, — упрямствовала я. — Вам придётся что‑то сделать с этим. Например, для начала научить меня читать. А контракт мы всегда успеем подписать, когда я смогу понять написанное.

Настоящий аристократ воззрился на меня с неподдельным восхищением. Надменная улыбка стёрлась с его лица, заменяясь этакой искренней заинтересованностью. Наверное. Не уловила причину подобной перемены, но смотрела на него твёрдо, не отступала.

Выдержав паузу, Сирейли усмехнулся:

— Похоже, я сделал правильный выбор.

Сказав такое, он поклонился и стремительно покинул комнату. А я попыталась догадаться, что же он имел в виду. Выбор в пользу моей кандидатуры для некоего разведывательного дела? Или же нечто иное? Какой‑нибудь скрытый смысл, который я не видела?

Понимать клиента с полуслова, чувствовать настроение, читать между строк — было моей работой. Но сейчас я не могла его «прочитать» и оттого слегка нервничала. Правда, выбор не велик.

Осталось полагаться на интуицию. Ну и ладно.

5. Глава 5

Урок жизни

Моим первым занятием в этот день стала, как ни странно, учёба имперской письменности. Великий, прекрасный, богатый и к тому же личиком вышел — герцог Сирейли оказался конкретным мужиком. Сказал — сделал.

Думала, мне дадут хоть немного времени, чтобы собраться с мыслями. Но нет. Учитель нашёлся почти моментально в лице Тасия Мэнвудского. И это было не есть хорошо, потому что попахивало настоящей войнушкой между мной и его женой.

По причине?

Да на почве ревности, будь она неладна, причём не с моей стороны.

Так вот.

Уже десять минут спустя после утреннего разговора про «Баш на баш» и неприятной процедуры втискивания меня в новое пышное голубое платье, но уже без соблазнительного декольте, я сижу в рабочем кабинете мэра во главе стола (он сам меня туда посадил!) и старательно вывожу непонятные каракули. Зато… Тасий, спасибо ему, конечно, на комплиментах не скупился. Хвалил даже за промахи. Местами намеренные.

— Какая красота, — произнёс он с улыбкой, — но вот тут петельку нужно довести, — прошептал на ушко, склоняясь пониже к моему плечу.

И где там его жена обитает в такой момент? Пусть лицезреет, что я здесь ни при чём. Честное пионерское… Ага.

Неосознанно отодвинулась, чем и заслужила гримасу мэра.

— Дорогая, вам неуютно?

Ну, точно гений!

— Э… да, — вложила в голос столько любезности, насколько была способна в данной ситуации. — У вас такой резкий одеколон.

— У меня? — удивился мужчина.

Разогнулся с хрустом спины, ойкнул и разочарованно отправился к гостевому стулу напротив.

Выдохнула от облегчения. Не хватало ещё, чтобы нас застукали за этим «благим» занятием кто‑нибудь из слуг. А там, считай, и весь дом будет в курсе через некоторое весьма непродолжительное время. Слухи — это дело такое… Они как паразиты, размножаются с ужасающей скоростью.

— Что ж, с буквой «лу» мы закончили.

— Вы хотели сказать «эл»? — уточнила я.

— Нет такой буквы, есть «лу» она первая в алфавите и самая ударная из всех. Если в слове есть «лу», то она обязательно притянет на себя ударение.

— Но она же согласная, — я усомнилась в его словах.

— На что согласная? — С этими словами в кабинет вплыла жёнушка Тасия Мэнвудского, а вместе с ней невероятно пряный аромат её духов, высокая мудрёная причёска и пышная юбка, которая странным образом не шуршала.