В силуэте православных храмов отчетливо видна ступенчатая пирамидальность композиции, приобретаемая благодаря многоглавости, отличающаяся от византийских храмов и от динамичных готических соборов Западной Европы. Ступенчатую пирамидальность композиции возможно интерпретировать как визуализацию процесса общения древнерусского человека с Богом. Для древнерусского человека было типично ощущение близкого божественного присутствия, потому связь с Богом осуществлялась постепенно, без экзальтированности и пафоса. Русские храмы, писал В.В. Розанов, «…никуда не устремляются своими формами, они светлы внутри, порывистость и страстность чужды нашим церковным напевам, и, в противоположность всему этому, как сумрачны, затенены католические кафедралы, какая устремленность в готике и тоскующее желание, трудно сдержанный порыв в церковной западной музыке» [26, с. 71].

Спокойствие и неторопливость русского православия, лишенного католической экзальтации, выражены в идее «лествичности» как посту-пенного восхождения человека к Богу и нисхождения Бога к человеку. Неслучайно так популярен был на Руси святой Иоанн Лествичник, написавший наставление монахам – своеобразную анатомию греха. Лествичность предъявлялась изобразительно в виде слоистой кладки фасада здания.

В русских храмах XVI века идея «лествичности» обрела наиболее яркое воплощение. В развернутой лествичной системе церкви Вознесения в Коломенском три поднимающиеся на подклет лестницы образуют входы в храм по трем сторонам света. Данная композиция древнерусских храмов визуализирует такую существеннейшую ценность древнерусской культуры, как «косность». Динамизм не был и не мог быть идеалом православного средневековья. Человек стремился избежать суеты, ценил тишину и покой, плавную красоту людей и событий. Всякое его деяние ложилось на чашу небесных весов, воздаяние считалось неотвратимым, поэтому надо было взвешивать все поступки. Пастыри учили человека жить «косно и ожидая». Косность была равновелика церковному идеалу. Это слово приобрело негативный оттенок не раньше середины XVII века, когда стало цениться все новое, то, чего раньше не было.

Во внутренней атмосфере православных храмов прослеживается монументальность и статичность. Все элементы интерьера и храм в целом священны и имеют свое символическое значение. Понимание храма как реликвария представлено и в византийских литургических толкованиях, согласно которым все пространство может быть осмыслено как совокупность реликвий Святой Земли. Апсида воспринимается как пещера Рождества, алтарная сень (киворий) – гора Голгофа, алтарная преграда – граница ветхозаветного Святая Святых и одновременно образ решетки у иерусалимского Гроба Господня, амвон – камень у входа в пещеру погребения, с которого ангел возвестил о воскресении Христа. С ранневизантийской эпохи алтарный престол истолковывался как образ Гроба Господня. На престоле православного храма стоит дароносица с преждеосвященными святыми дарами, символизирующая Христа во гробе и уподобленная важнейшему реликварию. На алтарном престоле находится и крест, в его средокрестье с древнейших времен стремились поместить частичку Креста, на котором якобы был распят Иисус. Крестмощевик не только напоминал о древе распятия и искупительной жертве на Голгофе, но и подчеркивал смысл престола как реликвария. Напомним, что, согласно церковному правилу, окончательно утвержденному на VII Вселенском соборе (787 год), в основании престола любого храма или в лежащем на нем антиминсе должны находиться подлинные святые мощи. Мощи в основании престола помещали в особом ларце, который сравнивается с Ковчегом Завета – ветхозаветным прообразом всех христианских реликвариев. Необходимо обратить внимание на важный факт: мощи в православии – это то, вокруг чего синтезируются все виды искусств. Без мощей нет храма как культового сооружения, драгоценные произведения декоративно-прикладного искусства, находящиеся в алтаре, облекают мощи святых: кресты-мощевики, антиминсы.