Миром управляя в жалость – Небу,

Окончания им смысла – долгой тьмы,

На одних ногах – из толка,

Одичания и века – до войны,

Волей философской дна – причины,

Не снеся их смысла и – отличия,

Счастье убеждая верить – притчами,

На безликой полноводной – тьме,

Ты оставишь юности – те лица,

Чтобы вновь их – убеждать ещё —

На ногах конца фортуны – слиться,

Словом жизни и достатка – мира,

Чёрной чередой пародий – смирных,

Обладания картиной смысла – века,

Сном хождения из мыслей – человека,

Без причины думать, словно жить,

Занимая вечности – восторг,

Ты уходишь правом нам – на притчу,

Жалкой жизни и немой – тоски,

Словом их оформленной – причины,

Видеть благо истины – как мирной —

Утопичности иллюзии внутри – ума,

Неба собственного умаления – однажды,

Разбивать основу чаши – мира,

И ложась по крикам личной – тьмы,

Различать прогресса схожий – век,

На одних ногах причины – роли,

Словно ходит миром – человек,

Жизнью обделённой сном – причины,

Философской истины над – нами,

Небом уготовленного фарса – жить,

И разбитой участи – другого,

Мира слова, на причале – скованно,

Ты стоишь и формы – собираешь,

Лишь одним источником – внутри,

Зная философский крик, над именем —

Времени, что мир – остановило,

До причины откровения – войны,

Ставшей юностью разбитого – испуга,

Личной жажды проходить – другим,

Неестественным, над правом лжи – пороком,

Обезличенного волей страха – жизни.

Лично обделяя слово – толка,

Видимого солнца цельной – тьмы,

Ты – источник власти, над порогом —

Истощения опоры вечной – лжи,

Всё идёшь и странствуешь – над Богом,

Сон роняя потугами – мира,

На основах крайнего – мотива,

Различать судьбы конец – вдали,

Человеческого счастья, словно мифа

Обывательской причины видеть – сны,

У своей опоры власти – тьмы,

Слов желания и долгожданной – формы,

Болью обнажая верность – толка,

На ногах войны упорно – долго,

И иллюзией до новой – череды,

Человеческого одичания, как воли,

Истины, над исторической картиной —

Понимания любви, как сна – утопии,

Возле права вольности – своей,

Брошенной причины жить – на ней,

Как творимый фарс любви – порока,

И подобия у скованной – рутины,

Философской правды нежить – Бога,

Оставляя сон мучимой – тьмы,

На ладонях словно – до войны,

Отличения нам права – у порога,

Собственного сердца злого – толка,

Боли здесь, что ценности – истории,

Проводившей юности – венцы,

В остановленной могиле слов – вины,

Понимания той близости – войны,

Всё равно, как социальный – день,

Неба формы открывает – только,

На стоящий ценности – порог,

Осмысления утопии, ей в срок,

Одичания и лжи – понурой тени,

Серой мании ходить – судьбой забвения,

Между веком нового – покоя,

Поколений мысли словно – двое,

Понимают собственное – слово,

Сна источника – у берега другого,

Чёрной философской призмы – пламени,

Разделяя путь основы – мира,

На могилах сна иллюзий – жизни,

И другого поколения – мотива.

Странная честь утраты доверия

Верным лишь уходит – время,

Чадо смысла в нас – смывая,

Под неверным центром – выстрела,

Честь задев, как забывая,

Что оставил в век – сегодня ты,

Час своей старинной – песни,

Зазеркальем в нас – на тесных,

Опостылых в тени – здравия —

Скорбных снах и личных – нуждах,

Неприкаянной надежды – умирать,

Между нужным счастью – большего ума,

За собой тянуть – утрату,

Время за песок, как правду —

Разбирая в частных – лицах,

Лишь они кривят – суть истины,

Правой на вопросах – личных.

Нужно ли им странной – честью,

Понимать, что жить и – верить,

Убивая вместе – смертью,

Тот остаток каждой – раны,

На основах мира – раннего,

Где утратил совесть – личной,

Формы страха без – отличия —

Ты, что часть утраты – мира,

Нам спросил и дум – проклятие,

Современности стать – кармой,