Итак, согласимся, что речь вовсе не идет о том, чтобы свести нашу задачу к разъяснению или доказательству того, что человек является личностью и что действие человека является поступком. Согласимся с тем, что это уже скорее дано в опыте человека: действительность личности и поступка в известной мере заключена в каждом факте «человек действует». Зато существует необходимость, заставляющая нас прийти к некоему основополагающему пониманию личности и поступка и по возможности всесторонне прояснить его как действительность. Опыт человека не только проявляет нам эту действительность, но и порождает необходимость ее прояснять, а в то же время и создает для этого основу. Богатство и разнообразие опыта как бы провоцируют ум на то, чтобы действительность личности и поступка, уже однажды им понятую, он сумел по возможности всесторонне постичь и по возможности полнее объяснить.

Добиться этого можно только путем все более глубокого проникновения в опыт, в его содержание. Благодаря этому личность и поступок оказываются как бы выхваченными из мрака. Они всё полнее и более всесторонне предстают перед познающим их разумом. Редуктивное истолкование и постижение представляют собой как бы эксплуатацию опыта. Но не следует понимать ошибочно само слово «редукция»: речь вовсе не идет о редуцировании в смысле уменьшения или ограничения богатства опытного объекта. Речь идет о его последовательном обнаружении. Эксплуатация опыта человека должна быть познавательным процессом, в котором завершается неуклонное и гомогенное развитие изначального подхода к личности и в поступке, и через поступок. Подход этот должен в течение всего процесса последовательно углубляться и обогащаться.

Именно таким мы видим направление интерпретации личности и поступка в настоящем исследовании. Индукции мы обязаны не столько, может, объективацией, сколько принципиальной для этого исследования интерсубъективацией [inter-subiektywizacja]: действительность личности и поступка проявляется как объект, на который все могут смотреть независимо от той субъективной неясности, в какой объект этот иногда находится (9). Даже если эта неясность и частична, однако и эта огромной важности «частичность» опыта человека составляет опыт собственного «я».

Можно сказать, что для каждого человека соотношение «личность—поступок» – это прежде всего переживание [przeżywanie], факт субъектный. Благодаря индукции он становится темой, вырастает в проблему. Тогда же это соотношение входит в область теоретических изысканий, ибо как переживание и как факт опыта соотношение «личность—поступок» одновременно представляет собой и то, что философская традиция определила термином praxis. Его еще сопровождает и «практическое» понимание – и оно означает понимание достаточное и необходимое человеку для того, чтобы жить и действовать сознательно.

Очищенное нами направление понимания и интерпретации пролегает через теоретизацию этого praxis. Речь идет не о том, как действовать сознательно, а о том, чем является – сознательное действие (или поступок), каким образом в этом поступке проявляет себя личность и что помогает ее полному и всестороннему пониманию.

Такое направление интерпретации очевидно в настоящем исследовании с самого начала. Все же следовало бы учесть также и момент отношения к praxis – к так называемому практическому познанию, с которым традиционно связывают этику. Мы уже подчеркивали, что этика только предполагает личность, тогда как в настоящем исследовании речь идет о том, чтобы ее показать и интерпретировать