А что, если они продали за день целых сто тыщ бутылок? В Одессе летом на мильон одесситов приходится целых два мильона простофиль, приехавших на отдых. Усёк?

– С ума сойти. На шестьдесят Волг можно было заработать. Всего-всего, за один день

– Да. Учителю столько и за жизнь не заработать, – успокоил дядя Муня, – а мне целых триста классных костюмов нужно пошить. Это все равно, что года три работать, как проклятый, не меньше

В азартной беседе о чужих капиталах, теоретически заработанных кем-то за один день, родственники незаметно опустошили бутылку «Аиста». Под конец, радости не было предела. Разливая по рюмкам последние капли, они вспомнили, вдруг, что потрачено-то было в два раза меньше.

– Совсем нелегко было дотащить целую кучу бутылок с, казалось, расплавленным янтарем, до знаменитого Одесского Вокзала. При этом, при посадке, пришлось нешуточно сразиться с обезумевшей толпой, как всегда, бешено рванувшей в переполненный и раскаленный вагон дизель-поезда Одесса-Кишинёв.

Всего за пару часов, локомотив домчал нас и ценный груз спиртного в зеленый, аккуратный Тирасполь. После неугомонной Одессы, нашпигованной шумными потными курортниками, он показался нам особенно чистым.

А день совершеннолетия, состоявшийся через неделю, мы встретили во всеоружии. Правда, отец слегка замучил многочисленных гостей азартным описанием той блестящей коммерческой операции с коньяком, счастливо украсившим наше семейное торжество.

Имениннику были подарены многочисленные, уже «взрослые», подарки. Достались даже наручные часы «Ракета» со звучной секундной стрелкой. Сделано в СССР, – было написано на драгоценном изделии важного московского часового завода

С воодушевлением и радостью заявились все-все наши родственники. Помирились и приехали даже те, кто находился в, казалось, непримиримых контрах.

Пришли, и Сюня с Раей, и Клара рыжая с Володей, и Борис с Цилей, приехали из Одессы Чарна с Муней, и Герман со Светой, и, даже неугомонный Эршалы-Моторчик, примчавшийся с семьёй из соседних Бендер на своей новенькой «Волге».

Детей, молодежь, умудрились разместить за небольшим столом нашей спальной комнаты. Мои дяди Аркадий (Аврумчик) Вайнзоф и Лёнька Ваксман бесились с моими двоюродными сестричками Жанкой, Маринкой и Светкой, Розочка Глейзер осваивала упражнение «стрельбу глазами» и учила играть на гитаре.

Старые друзья и бывалые фронтовики Янкель и Абрам, буквально заставившие всех пойти на мировую, вспомнив свои детские прозвища шестидесятилетней давности, громко пели и, дурачась, называли друг друга «Баллон» и" Цодик».

Их дорогие жёны, тётя Ита и тётя Лиза, внимательно и строго следили, чтобы старики-разбойники, расшалившись, не перепили лишнего.

Мои бабушки, Рива и Роза, приготовив все по высшему разряду, от оливье, салатов с маслинами и Дунайской селедочкой, до золотого бульона, фаршированной рыбы, тортов" Наполеон» и" Мишка», носились как угорелые. Стол украшали дефицитные рижские шпроты, тихоокеанская сайра, чёрная и красная икра, привезённые папе в подарок из Камчатки его бывшим учеником.

Клара – моя дорогая мама, развлекала гостей разговорами о здоровье, папа не успевал подливать" Белый Аист», пользовавшийся неизменным и оглушительным успехом.

Скоро событию, до краев наполненному не только чудесно добытым коньяком, но и радостью, молодой энергией родителей, мудростью и доброй иронией дедушек и бабушек, нашим детским задором, исполнится более, чем полвека.

Через эти десятилетия, могу заявить совершенно ответственно, что грандиозное веселье удалось на славу, а все его участники, таки, запомнились навсегда. Значит, можно считать, что все живы…