ОЛЬГА Папа!

Затемнение.

Картина десятая

Картина девятая повторяется в несколько сокращенном варианте, но без звука. Звук здесь голос Плаксина.

Действие длится дольше, чем монолог.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Не спугнуть, главное не спугнуть… чуть передержал и всё пиши пропало… Все нужно делать вовремя… и уметь останавливаться… нужно уметь остановиться за секунду до того, как… до того как все начнет осыпаться, таять или чернеть… Если передержать все начинает чернеть и дымиться, вот как те бездомные, что никак не желают выйти у меня из головы… Митенька, зачем притащил ты ко мне в ателье этих бездомных?.. Это намек?.. Так и скажи, не стесняйся… Или эта еще одна изысканная пытка наподобие Гали?.. Помнишь эту телку, эту домработницу Галю, которую ты нанял, чтобы ухаживать за мной… Как бы ухаживать за мной… В результате чего, я и покинул дом навсегда, как обожаемый мною граф, писатель и человек Лев Николаевич Толстой… Навсегда… Из-за Гали, домработницы Гали… из-за тебя и домработницы Гали!.. Тебе этого показалось недостаточным, так ты еще притащил в бездомных!.. Как намек, коварный, бесчеловечный намек. В результате чего, я и покинул дом навсегда, как обожаемый мною граф, писатель и человек Лев Николаевич Толстой… Писатель и граф…

Затемнение.

Картина одиннадцатая

Вторит картинам седьмой и восьмой.

ПЛАКСИН Что же, ты думал, я нищ, сынок Смехов?.. Ты полагал, что у меня не осталось друзей? что я не могу позволить себе купить номер в гостинице? Так полагал ты?.. Ты думаешь, что я сделался бродягой оттого, что стыжусь чего-либо или кого-либо?.. И либо поступков своих стыжусь? Или прожитой жизни?.. Или я нищ, думал ты?.. Знай же, я богат! Баснословно богат, друг мой и сын, Митя Смехов!

Затемнение.

Картина двенадцатая

Звуки проволоки, ранящей замочную скважину. Звуки проволоки, крадущей у ключа биографию. Звуки, остающиеся беспомощным, даже если их усилить многократно, вот как теперь. Звуки, остающиеся беспомощными всегда.

Пауза.

Звук сломанной двери. Сломанной, надо сказать, без особых усилий. Звук короткий, как выдох. С оттенком обиды. С оттенком обиды и жалобой.

На сцене возникают две фигуры. Две запорошенных снегом фигуры.В клубах пара. Черный крап, белый крап.

Черно-белая фигура волоком тащит бело-черную фигуру.

Бело-черная фигура обездвижена. Бело-черная фигура точно тяжелая кукла. На спине у куклы огромные, чуть меньше человеческого роста белые напольные часы, что осложняет задачу черно-белой фигуры, силы которой явно на исходе. Тяжелая кукла.

Черно-белая фигура постанывает, пыхтит. Постанывает. Пыхтит. Издает еще какие-то неподдающиеся описанию звуки. Пыхтит, подкашливает, постанывает. Еще какие-то звуки. Не поддаются описанию. Тяжелая ноша.

Кукла, налитая белым.

Перемещение к середине сцены продолжается довольно долго. В совокупности с долгими паузами, долгое это перемещение – предчувствие обморока. С белым крапом и обломками слов, обломками слов, обмылками слов, клочьями фраз. С едва выговариваемыми фразами, словами, еле-еле, шепотом, с пыхтением и стенаниями пополам.

Перемещение. С мельканием ослепительно белых мушек перед глазами. На чудовищно белом фоне. Когда даже тяжеленная фигура замерзшей куклы, в клубах пара с мороза кажется совсем незначительной.

Справа – к середине сцены. Перемещение с обрывками шепотной речи.

Лев и Сев. Лев – тот, что моложе, в возрасте Смехова. Сев – тот, что постарше, в возрасте Плаксина. С часами на спине. Бездомные.

Тяжелые напольные часы на спине у Сева.

ГОЛОС ПЛАКСИНА Конечно, эти бродяги… заусенцы… вся эта лакомая неприглядность с чернотою дыр… я понимаю, я способен понять… в принципе… конечно… (Шепотом.) Заказ? Хорошо… Все равно, что. Свадьба или похороны… Все равно, что подиум… (Смеется.) Какой подиум?! Подиум – торжество! Праздник и коррида!.. Хотелось бы мне умереть на подиуме… Или это заказ, Смехов?!.. Нет, не может быть. Кураж. Юношеский кураж… Это же какой изощренный ум нужно иметь, чтобы сделать такой заказ?!.. А какова цена? Сколько тебе заплатят? (Шепотом.) Я его окончательно запутал. Он теперь и сам думает, что притащил их сюда… Полюбуйтесь, как хороши! (Громко.) Но какое падение, только подумайте? Это после почтальона-то! (Шелест перебираемых бумаг.) Он такого почтальона сделал, Митенька мой, мальчиком еще такого фотографа нашел… (Шелест бумаг.) Когда я учил его фотографировать, он сделал портрет почтальона… Никак не могу найти… Ни почтальона, ни Митеньки… А я бы вам показал. (Приступ кашля.) Исключительный почтальон… Черт с ним, сам явится… Безумные, безумные и беспощадные времена… И геморрой… Знаете, что такое геморрой?.. Знаете?.. А что такое зубная боль знаете?.. (Смеется долго и заразительно, снова кашляет, снова смеется.) Старый, очень старый анекдот. С бородой… Слышали?.. Не может быть (Вновь смеется до кашля, прокашливается, умолкает.)