ЗА СМЕХОВА С самого детства волновал, но я как-то не решался тебе его задать.

ЗА ПЛАКСИНА Ну, это ты зря! Мы же всегда были друзьями, ты всегда спрашивал у меня… я отвечал… никогда не стеснялся…

ЗА СМЕХОВА Да, но это особенный вопрос.

ЗА ПЛАКСИНА Нет особенных вопросов, сынок. Вопрос, он и есть вопрос. (Дальше голос слабеет, освещение также постепенно сходит на нет.) С другой стороны, всякий вопрос особенный. Есть такие вопросы, что ничего, казалось бы из себя и не представляют, но, если прислушаться, можно различить в них еще множество маленьких вопросиков… этакие светлячки… Двойное, тройное дно у таких вопросов… за слоем слой, за слоем слой… как уголь, как будто уголь… Уголь, серебро, уголь… Такая жизнь… Так всегда было… Наверное…

Затемнение.

Картина девятая

…как если бы пол белой сцены стал молоком. Вспоминается «молочные реки»… И вот, в молочную реку эту очень медленно, как бы опасаясь обжечься парным молоком, вступают две изумительно красивые женщины. От реки, от парного этого молока исходит белый пар. И вот две женщины, обе огненно рыжие, одной около сорока, другой – лет двадцать… две женщины, Елизавета и Ольга… та, что постарше – Елизавета… погружаются сначала в молочный этот пар, а затем уже в само молоко.

Ольга смеется, кричит «папа», на французский манер, делая ударение на последнем слоге. И смеется. Кричит «пап’а», смеется и машет нам рукой, как если бы этот пап’а находился среди нас в зрительном зале… повизгивает, смеется, кричит «папа» и машет нам рукой.

Елизавета же, напротив, не смеется, держит за Ольгу и делает маленькие шажки навстречу глубине. Она – сама ответственность. Вся эта история с погружением ей не очень нравится, так что речь ее – ворчание.

ЕЛИЗАВЕТА (Невидимому Плаксину.) Не надо, Вальдемар… не нужно фотографировать… ни к чему это, Вальдемар… у меня на голове не весть что… Вальдемар… прекрати сейчас же!

ОЛЬГА Папа!

ЕЛИЗАВЕТА Я не звала тебя сюда, зачем ты явился? Что тебе нужно от нас? Зачем ты нас преследуешь?

ОЛЬГА Папа!

ЕЛИЗАВЕТА …ты совершенно, то есть, совсем, ни в каком виде, ни под каким соусом, даже в страшном сне не интересуешь нас… Ты ушел. Мы не нужны тебе…

ОЛЬГА Папа!

ЕЛИЗАВЕТА Дважды в одну реку не войдешь, как тебе известно… надеюсь тебе это известно?.. Это уже другая река и мы другие!.. Не смей, слышишь?!.. Мы плывем в обратном направлении, плывем от тебя… И нечего тревожить нас…

ОЛЬГА Папа!

ЕЛИЗАВЕТА …нам без тебя, знаешь ли, очень хорошо… очень хорошо без тебя, знаешь ли… Говорят, ты перестал пить?.. как только связался с этой… недостойной женщиной, так и пить перестал?.. Ах, эти бытовые моменты… Я лично не верю… как хочешь, не верю… думаешь, если связаться с недостойной женщиной, можно стать другим?.. Когда было бы так, недостойные женщины жили бы припеваючи… Были бы нарасхват. Но таких дураков как ты немного. Может быть, парочка, не больше… Ну, пять, не больше… Уж я-то знаю, как живут недостойные женщины, и, главное, чем живут… ловлей таких дураков, как ты… Так бы недостойных женщин не осталось, всех расхватали бы… (Демонстративно смеется.) Представляешь, выходишь на улицу, а там ни одной недостойной женщины?.. Все по домам сидят с достойными мужчинами… ставшими в одночасье достойными мужчинами… На кухнях сидят… Без спиртного… Сидят и смотрятся друг в друга… Достойная, говоришь? Не верю… Мне спокойнее знать, что она недостойная… Черт с тобой, пусть достойная, но с множеством невозможных недостатков… Пусть, хотя бы вода бежит из крана. Пусть бежит так, что сил никаких терпеть это… Нет, пусть, сорвет этот кран к чертовой матери… (Поскальзывается.) Ой!