Сочинения. Том 2. Стихотворения и проза Евграф Жданко
© Евграф Жданко, 2023
ISBN 978-5-0051-1037-4 (т. 2)
ISBN 978-5-0051-1036-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Евграф Жданко
2022 г.
Стихотворения: XX век
Нежно и тихо
Всюду слёзы, милая, вижу с болью тихою.
Где же радость прячется, затаивши дух?
Может, вовсе нет её и тоскою дикою
Мир заполнен доверху, сгорбленный от мук?
Сколько бы ни думал я о тебе, хорошая,
Всё звучит мелодия, как сама печаль,
Заунывно-длинная, на реку похожая,
Что теченьем пенистым мысль уносит вдаль.
Ты мне сказкой призрачной в серых буднях кажешься,
По ночам избавиться не могу от грёз:
Чуть засну, и сразу же ты во сне мне явишься —
Славная, любимая, близкая до слёз.
Май, 1986
Пожелание
И. А. Кархановой
Печальна жизнь в многообразии своём.
Одни клянут её, другие воспевают.
А я живу и не жалею ни о чём,
Поскольку жизни смысл нехитрый понимаю.
Я понимаю, что придёт всему конец,
Что век недолог мой и радость мимолётна,
Лавровый вряд ли уготован мне венец:
Судьбу мне Бог определил бесповоротно.
Живи и ты, не сокрушаясь без нужды,
Крупицы радости цени, что так минутна,
И лиц друзей ушедших милые черты
На полке памяти храни с тоскою смутной.
Ноябрь, 1986
Откровение
Чувство усталости давит на плечи,
Резкая дробь раздаётся в висках;
День промелькнул, и настал скучный вечер,
Еле держусь на тряпичных ногах.
День промелькнул… Ничего не случилось,
Всё – как вчера, как неделю назад.
«Хоть бы весна, что ли, ночью приснилась», —
Мямлю под нос, закрывая глаза.
Есть лишь одно у меня утешенье —
Ящик зелёный>1, набитый в края;
В нём – весь мой мир, всё моё откровенье:
Музыка в нём неземная моя.
Если бы Бог наказать меня вздумал
(чёрт разберёт, за какие грехи!),
Он бы недолго над карою думал —
Просто бы сделал Евграфа глухим.
1986
Благодарно
Пустынна местность без строений рукотворных,
Безлик портрет без красок сочных и живых,
Бледна мелодия без всплесков нот мажорных,
Безжизнен стих без слов душевных и простых.
И так же точно жизнь без грустных расставаний,
Без встреч случайных, без несбывшейся мечты,
Без сильных чувств и дорогих воспоминаний
Утратит сразу свои лучшие черты.
Пусть мы не стали друг для друга утешеньем,
Пусть порознь век наш скоротаем до конца,
Нет-нет, да вспомню с благодарным сожаленьем
Овал прекрасного и милого лица.
31 мая, 1987
Фантазия
Спой мне, родная, тихо песню о чужбине,
О той земле, где нет ни горестей, ни бед,
О тех краях, где в тёплом море тёмно-синем
Берёт начало лучезарное рассвет.
Но не жалей меня так трогательно-нежно,
Не окропляй души солёною водой:
Мне вдоволь той, что в океане слёз безбрежном
Мой утлый чёлн качает пенистой волной.
Не убеждай меня, что счастье лишь на время,
Ко мне спеша, призадержалось по пути:
Поверь, что мёртвое, загубленное семя
Не сможет в почве, льдом подёрнутой, взойти.
И не зови меня пройтись по влажной ниве,
Пройтись по травам, ветром смятым, не зови:
Те травы, смоченные вешним добрым ливнем,
Тоску пробудят по несбывшейся любви.
Ты лучше спой мне тихо песню о чужбине,
О той земле, где нет ни горестей, ни бед,
О тех краях, где в тёплом море тёмно-синем
Берёт начало лучезарное рассвет.
5 октября, 1987
Бессилие
День осенний,
хмурый и холодный,
Дождик нудный
по стеклу стучит,
И мотив негромкий,
грустный, старомодный,
В голове усталой,
как сквозь сон, звучит.
Листьев жёлтых
хоровод печальный
Закружился
над сырой землёй,
И куплет для песни,
тихой и прощальной,
Из груди стеснённой
рвётся сам собой.
Льются слёзы
ручейком солёным
И стекают
по щеке сухой,
Капают на строки
и пятном зелёным
След на белом поле
оставляют свой.
Как охота
выбежать из дому,
Увяданье
приостановить
И хоть на минуту
сердцу молодому
Дать возможность биться,
дать возможность жить.
Но наивно
верить в Провиденье:
Осень жизни
не предотвратить…
И сижу тоскливо
я в уединенье —
Злой и не способный
никого любить.
1987
Naïvement
Когда последний луч холодного заката
Погаснет, тихо растворясь в вечерней мгле,
Ты приходи в мой дом убогий, как когда-то,
Дверьми рассохшимися скрипни виновато,
Пройди, присядь на ложе ветхом, небогатом,
Прочти бумаги, что пылятся на столе.
В моих стихах найдёшь ты бездну откровенья,
Услышишь вод мятежно-грозных мерный плеск
И ощутишь души моей больной смятенье
И силу добрую святого вдохновенья,
Увидишь трав густых любовное сплетенье
И расписной, полунагой осенний лес.
И ты поймёшь, с какой невысказанной болью
Покинул я жестокосердный этот свет,
Как я хотел хоть раз увидеться с тобою,
Припасть к груди твоей устало головою,
Мой милый друг, наивно выдуманный мною.
Прощай навек, я отстрадал. меня здесь нет.
1987
Одинокий капитан
Судьбы безрадостной волнуемое море,
Подспудных чувств моих безбрежный океан,
Убогий чёлн мечты на гибельном просторе
И в том челне – я, одинокий капитан.
Поблёкший парус, бывший розовым когда-то,
Весло, избитое в борьбе с стихией злой,
Рубцы пробоин на борту челна покатом
И ветхой мачты крест могильный над душой.
Последней чайки силуэт у края неба —
Как всплеск надежды, превратившийся в мираж;
Он не сулит ни сна, ни бодрости, ни хлеба,
Он так же мёртв, как окружающий пейзаж.
Прошедшей бури затихают грозно звуки,
Солёной пены на лице шипит плевок;
Висят безжизненно опущенные руки:
Я так устал от вечной качки и тревог.
Где берег счастья и желанного покоя,
Где мыс надежды доброй в дымке голубой,
Где бухта грёз, не омрачаемых тоскою,
Где скромный угол – долгожданный, тёплый, мой?..
Молчит в ответ судьбы волнуемое море,
Чувств, обречённых на безвестность, океан.
Пропал из виду чёлн на гибельном просторе:
Убрал свой парус одинокий капитан.
10 ноября, 1987
Два одиночества
Задёрнут занавес, иллюзии конец,
Конец трагедии комического рода
Об одиночестве двух страждущих сердец,
О грустной встрече без счастливого исхода.
Задёрнут занавес, усталый режиссёр
Не слышит шелеста восторженных оваций:
Финал, он выполнил свой долг. Молчит актёр,
Присев в тени уже ненужных декораций.
Обоим больно от сознанья, что ушла,
Как сон, иллюзия душевного покоя:
На мозг опустится опять густая мгла;
И снова спад и ощущение застоя.
И так вся жизнь для них циклически пройдёт:
Подъём стремительный, триумф и оживленье,
И следом – спад очередной, и новый взлёт,
А там и новое жестокое паденье.
Но дисгармония двух творческих натур
Не пропадёт вотще и эхом отзовётся
В груди взволнованной сквозь чувственный сумбур…
Волненье это словом «катарсис» зовётся.
Задёрнут занавес невидимой рукой,
Ушла иллюзия открывшейся вселенной;
Молчат, терзаемые болью неизменной,
Два человека, проводившие покой,
Два одиночества, соединённых сценой.
Декабрь, 1987
Одиночество
В полночный час, когда назойливые звуки
Людской возни растают в сонной тишине
И мысль, уставшая от событийной скуки,
В мозгу останется с собой наедине,
Я не могу закрыть глаза и погрузиться
Всем существом в животной спячки забытьё:
В пустую грудь полночным призраком стучится
Рукой незримой одиночество моё.
Оно, как тень, меня преследует повсюду,
Идёт за мною псом бездомным по пятам;
Ничем из глаз его не вытравить, паскуду:
Оно нашло себе прибежище и там…
Прокралось в душу, притаилось в ней коварно
И всякий раз, как только радость мне блеснёт
Улыбкой счастья белозубой лучезарно,
Под сердцем болью неожиданной кольнёт.
Декабрь, 1987
Зов
Ночь, бессонница, тревожное томленье;
Фраз обрывки, зыбких мыслей толчея;
Смутных образов в мозгу нагроможденье,
Одиночества холодная змея.
Звёздный купол, лик вселенной, надо мною,
Солнц бесчисленных полуреальный свет —
Запоздалый слепок с вечного покоя,
От которого следа уж, может, нет.
Объективно для вселенной я не значу
Ничего, ни капли смысла не несу;
Даже если горько-горько и заплачу,
Я безмолвия её не потрясу.
Я песчинка в бесконечности вселенной,
Век мой – миг её гигантов бытия.
Вспышка Новой, молодой и дерзновенной, —
Вот событие! А что такое я?..
Я, живущий здесь, на крохотной планете,
На задворках мирозданья, в тесноте;
Я, с душою, точно стиснутой в корсете
И тоскующей по чистой красоте.
Я песчинка… В то же время я частица,
Скромный камень в своде Млечного Пути,
Я материи космической крупица,
С нею мне одной дорогою идти.
Не поэтому ль сквозь тысячи парсеков
Слышу я душой, закрытой на засов,
Доносящийся с далёких звёздных треков
Не дающий спать средь ночи тихий зов.
Словно кто-то на другом «конце» вселенной
Знает что-то о Земле и о Луне,
Смотрит в небо, Млечной вспрыснутое пеной,
Среди ночи и тоскует обо мне.
То души моей вторая половинка
Грезит встречею в томлении ночном;
Разделённая на капельки слезинка
Ждёт слияния в просторе неземном.
13 января, 1988
Рота
Промозглый вечер при последнем издыханье.
Безлюдье улицы чужого городка.
Последних листьев на деревьях трепетанье.
Мрак. Безысходность. Безнадёжность. И тоска.
По камню мокрому ухоженной брусчатки
Угрюмо топают ступни усталых ног;
Гниют мозолями изъеденные пятки
В тисках казённых износившихся сапог.
На лицах сумрачных с потухшими глазами
Лежит бессонницы тяжелая печать;
Ртов кулаки не разрешаются словами,
Нет силы даже помянуть «едрёну мать».
Противный дождь сырой, холодной, мелкой пылью
Упрямо лезет в ухо, в глаз, за ворот, в нос.
И нет конца его досадному засилью,
И хочет лопнуть в голове свинцовой мозг.
А в окнах, залитых манящим тёплым светом,
Кипит другая жизнь: звучит весёлый смех,
