в прах обращался вавилон
но снова каменные выи
упрямо в небо вспучит он
и вновь быть может балагана
вход хором истин сотрясен
мигнет неоном из тумана
скользнет авто: спешит диана
в кафэ где спит эндимион
за чашкой нектара где мило
бессмертный затвердив стишок
следить в окно как брат мой иов
прохожим тянет черепок
и рядом в холодке кофейном
свой освежает тонкий ум
зоил страж муз перстом лилейным
стихов размеривая шум
– стихи! – смирённые витии
расщепленный атомный прах
на: словоер-тихи – (с)тихи-с
а тут они всё о стихиях!
истории! – : роман? в стихах?
стихи – черта воспоминанья
непрочный лунный материал
безумье – и в стихах? роман?
молньерезвяся и играя
над линолеумом стола
блестит злорадное стило
небрежность рифмы отмечая
тут – ритм стандартный там – вонзая
с нажимом восклицанья кол
се в архаический глагол
вотще: зоилов кол смывает
волна – роман в прибое строк
ево поверхность ветерок
метафорический взрывает
то – колесо имеет ось
он – льется влажный многобокий
несметноокий все слилось
в пучин разболтанном потоке
и только скобки берегов
кичатся равенством мудреным
меж любомудрием богов
и смертным им не умудренным
перескажи ж нам богослов
сих волн кощунственные кручи:
изволь: на трапезе богов
где взвеявши седины тучам
ямб возливал из кубка Тютчев
где смех Владимир Соловьев
– гром гомерический – бросая
набрасывал проекты рая
где мрамор вдохновенных лиц
сиял в потусторонней сини —
зерном кормила голубиц
розовоперстой длань богини
и покатилося зерно
на нижнего вращенья дно:
сквозь все потопные глубины
громопронзенные веков
пророс убогий колосок
у Бога из волынской глины
и вот в ладонях растерев
зерно внучатое бессмертью
вкусил его не умерев
подверженный любви и смерти? —
бог? – отрок русский —
на любомудрия отрог
кого влечот от нив от рек
где рог коровы воду пьющей
крушит плеща тростник цветущий
где холмики украсил град
барашками покрытый яблонь
где круглый розоватый облак
садился в гесперидов сад
и латинист с брюшком сократа
снимал курчавою рукой
солнцепронзенный плод ранета
под град копыт по мостовой:
там ливень конницы вздвоенной
в машине обгонял Буденный
а дщери сбор плодов златой
в подол ловили выступая
розовоперстою стопой
бакхической
на поле рая
средь огнеголубых цветов
плыла с улыбкой беатриче
и в юной философской диче
Пан возлежал среди холмов
и обращались гороскопы
тайн недовоплощенных тропы
созвездных чудищ и богов
небесных пламенных кругов
под хладным веяньем отзвездным
дубы сгибалися лозой
органом воздыхали бездны
блистая нижнею грозой
все шире все быстрей движенье
в круговращенье вовлечон
зря в волнах молний отраженья
и буре поверяя чолн
волненесется смертный слоги
молитвы направляя в
все соживущее: мир боги
места двухдневный цвет любви
бесплотная улыбка дружбы
века дом собственные я
все бездный вихрь сметая кружит
развоплощая бытия
круг жизни диче одиноче
посюсторонее вокруг
пустеет смертный рок пророча
и смертный поднимает рук
прозрачные от молний стебли:
в них остов в перстности сквозит
и оглушонный роком – внемля
гроз рокотанью – говорит:
кто ты свирепый мой гонитель
откройся назовись кто ты
и если ты за прошлых мститель
насыться – те отомщены
если божественный ты зритель
на гомерическом пиру —
пора: перемени игру
если же лик твой обречонность
та роковая предречонность
слепой стихии с прахом спор
будь справедлива – мутный взор
свирепый дикий необорный
усмешкою проясни чорной:
и ноч – сменяя вещий страх —
виденьем соблазняет прах
так смертный молит
но стихия —
все злее молнии лихие —
что ей до малости такой
что он зовет своей судьбой:
она веками сотрясает
а человек – едва ль он сам
природу счастья понимает:
о если б языком громам
подобным небо вопросило:
что нужно вам? быть! спать!