В двери райотдела вошёл начальник РО и начальник розыска. Похоже приехали вместе.

– Так, внимание! – с порога объявил полковник Радченко. – Все слушаем! – перекрикивая гомон, скомандовал он. – Кто получает оружие, – обратился к очереди у окошка выдачи, – также слушаем. – Мы уже отрабатывали подобные ситуации не раз. Все слушали лекцию на пятничной общей оперативке месяц назад, поэтому не должно быть паники и… и (полковник подбирал слово) – несогласованности.

Вакуленко про себя отметил, что ни он, ни похоже другие сотрудники не испытывали какой-либо «паники». Скорее, какое-то странное возбуждение, смешанное с ощущением тревоги. Но это не паника.

– Вводится план «Катастрофа», продолжил Радченко. – План «Катастрофа»! – сделав паузу и убедившись, что разговоры затихли и все слушают, продолжил: – Кто забыл основные положения плана, напоминаю: Создаются мобильные группы из числа сотрудников оперативных служб и отдела общественной безопасности каждого из райотделов. ГСО и патрульные работают по своим планам, поэтому охрана объектов и общественного порядка не наша приоритетная задача. – на пару секунд задумавшись, полковник поправился: – Нет, это не значит, что мы ничего не делаем если видим грабёж магазина или уличную драку, но в тоже время все помнят свою первоочередную задачу и приоритет на ней. – Итак, задачи мобильных групп…

Сергей, как и наверное все присутствующие не сразу услышали и почувствовали нарастающий гул, который сложно с чем-то сравнить. Словно какой-то гигант дул в древнюю медную трубу, но начиная с самых тихих, едва уловимых звуков, постепенно увеличивая напор воздуха из лёгких. При этом гигант находился где-то глубоко в земле и звук шёл оттуда, снизу. И вот уже люди удивлённо огладываются друг на друга силясь понять, откуда исходит этот странный низкий, уже не просто гул, а какофония звуков совершенно неслаженного духового оркестра невидимых титанов.

Колени Вакуленко подкосились и качнувшийся пол заставил упереться рукой в колонну, возле которой он стоял. Вскрикнула стоявшая перед ним следователь, девушка лет двадцати-пяти, и ещё несколько криков и ойков раздались в фойе. Замолчавшему на середине фразы полковнику пришлось отступить в сторону, пропуская на выход нескольких офицеров, поспешивших выйти из здания. Ещё один такой-же по силе толчок снова заставил качнуться людей, и заставил выбежать ещё с десяток мужчин и женщин.

Сергей силой воли заставил себя оставаться на месте, хотя снова чувствовал этот необъяснимый первобытный страх, требующий немедленно бежать и спрятаться от непонятной, непостижимой опасности. Но в тоже время налёт цивилизации сделал этот страх слабее, позволив человеку контролировать его, уверил, что если сохранять спокойствие, то можно найти правильное и рациональное решение. Это, в своё время, уже спасло Вакуленко жизнь, когда в составе колонны попав в засаду, сумел за секунды оценить обстановку и не броситься, как его товарищ, из-за спасительного бэтэра в кювет. Укрывшись от пуль за защитой стального колеса, он вёл огонь пока противник не отступил. И в пылу боя не обратил особого внимания на взрыв за спиной. Взрыв противопехотной мины, которыми было усеяно дно кювета, в который впрыгнул товарищ, с которым успел подружиться буквально за неделю до этого, на подготовительных занятиях перед первой командировкой в зону антитеррористической операции. И когда перед капотом их джипа раздался взрыв, а по легкобронированному корпусу ударили первые пули, Сергей, пожалуй впервые в жизни, по настоящему почувствовал этот страх, как будто всё твоё тело пронизывает ток и остаётся лишь два решения – панически бежать или сжаться в комок, забиться, замереть и будь, что будет. Но усилием воли тогда открылась дверь, усилием воли тело выброшено на дорогу, усилием воли сделаны несколько глубоких вдохов-выдохов превратив в друга нахлынувший адреналин, этот электрический ток внутри тебя, теперь заставляющий делать всё правильно, быстро и осознано. Тот день дал первую острую боль утраты друга, когда между его светлым улыбающимся образом и видом истерзанного взрывом тела нет промежуточных месяцев и лет старения или долгой болезни, которые позволяют внутренне смириться с неизбежным. Поэтому умные люди на войне сторонятся дружбы, любви. Никто не желает боли утрат. Сергей после того случая стал «умным» человеком. А ещё приобрёл способность быстро распознавать этот страх и контролировать его, превращая адреналин в помощника. Ещё одним, правда сомнительным, приобретением стал этот повторяющийся сон, в котором перевраны ход событий и детали, и только липкий страх такой-же, как в реальности.