– Живая, - ответила я, поднимаясь с его помощью. – Целое, спасибо. Извините, что я так неловко… 

Он замолчал. Смотрит на меня в упор, словно думает о чем-то важном. 

– Как зовут тебя, говоришь? 

– Лиза, - послушно говорю. – Лиза Иванова.

– Иванова, - хмыкнул он. — Залазь, Иванова, в машину, довезу до дома. 

Я думала, он просто высадит меня у подъезда, но он поднимается со мной. В квартире пахнет алкоголем, на кухне спит пьяная Людка. У меня нет привычки стесняться своих друзей, какими бы они не были, но перед начальством неловко. 

— Нельзя так жить, - назидательно говорит Чабашев. – Я у себя целый этаж купил, четыре квартиры….хочу хоромы отгрохать, да все лень. Давай-ка, Иванова, собирай манатки и ко мне едь, один хер три квартиры пустые стоят. 

6. Глава 6.

Шерхан.

В чужой город заехали ночью. 

Темень, дождь льет, ни черта не видно, хоть глаз выколи.

Ехали на двух машинах, Анвар уговорил не рисковать и взять с собой бойцов. Никто нашего визита здесь не ждал, но на теплый прием рассчитывать не стоило, тем более ехал я за своим. 

А Чабаш просто так делиться не будет. Он, сука, тот ещё гондон.

Всю дорогу душила ярость, дикая, необузданная. Кровь кипела. Зверь внутри меня жаждал возмездия. 

Я столько сил положил на поиски Белоснежки, а она все это время путалась с моим врагом. Вот почему я найти ее не мог: под защитой Чабаша это было неудивительно. Прятал он мою девчонку, гнида.

Закрыл глаза. 

Снова захотелось выпить, алкоголь глушил чувства. Но теперь мне требовался ясный и чистый ум, потому к выпивке больше не притрагивался. Нельзя было расслабляться. 

Вспомнил, как полгода назад валялся на больничной койке. Вроде и ранение было — несерьёзное, бок заштопали, но начался сепсис. И пока я на больничной койке валялся, истыканный системами, моя невинная полотерка с Чабашем мутила. 

Я на ноги с трудом вставал, заново ходить учился. На палку опирался, и от бессилия собственного орал во всю глотку, срывая голос. Ненавидел ее. 

А она развлекалась, дрянь. Снова накатила волна гнева.  

Трахалась с ним? С кем-то другим? Даже от мыслей о том, что ее мог касаться чужой мужчина, хотелось вытащить пистолет из наплечной кобуры и выпустить ему мозги из своего "Макара". 

Теперь я знал адрес, по которому жила моя Белоснежка. Знал, где она работает. В "Кабаре", — у Чабаша под крылом. Пошла протоптанной дорогой, дрянь…

К клубу подъехали за полночь. Соваться туда было плохой идеей. 

В самое логово, к серьезному человеку, но я туда собирался ввалиться с одного пинка. Не мог тянуть больше, все, баста. 

И так полгода прождал этого дня, да только чувства оставались все такими же. Острыми. Ядовитыми. Отправляли, разъедали изнутри. 

К "Кабаре" подъехали к часу ночи. Не стал откладывать на завтра. 

Мне нужно было заглянуть в лицо этой маленькой княжне, которая всю душу мне вывернула. Узнать хотел, спросить: каково было меня предавать? Когда с Шамилем спуталась, до того, как в мой дом попала, или после? И про дядьку все это — обман был? Зачем тогда флешку мне подсунула?

Шамиль был мертв, с него не спросишь. А если б остался жив — я бы ему мозги по новой выпустил, предателю. Вяземский скорее подохнет, чем правду расскажет, а может, от боли, у него и вовсе крыша поехала. Бред нес, я с этим псом даже разговаривать не стал. 

Я схватился за ручку автомобиля. Нужно было идти. Вон вывеска  «Кабаре» огнями сверкает, так и манит. 

— Имран, оставь оружие. На входе рамки, обшмонают и не пустят. 

Анвар был прав.  Но пистолет холодил руку, успокаивал приятной тяжестью. Я подкинул "Макар" несколько раз в руках, а потом в бардачок закинул.