В просторном холле, на золочёном диване, в самом центре восседает Давид Усманов, за его спиной стоит Вика, странным образом расфуфыренная меньше, чем всегда.
Рядом с Давидом сидит модно одетая брюнетка с планшеткой в руке, она задаёт вопросы.
Супружескую чету снимают на камеры, фотограф недовольно косится на меня.
— Девушка!
Это он мне?!
Я хлопаю ресницами.
— Да-да, вы! Отойдите, девушка, вы тень отбрасываете! — сердито шикает фотограф.
До меня доходит…
Давид Усманов даёт интервью! Отвечает на вопросы репортёра и хвалится тем, что заботится о стариках, даже фото показывает.
Когда успел сделать?!
Его имиджу это только на руку!
— Полагаю, у вас далеко идущие планы… — умасливает богача репортёрша.
Да он никак в политику собрался, что ли?!
Холёное лицо Давида Усманова расплывается в улыбке.
— Кто же надоумил вас на такую идею? — щебечет репортёр.
В этот момент Вика опускает свою ладонь на плечо Усманова, тот коротко похлопывает её и сжимает пальцы.
— Ах, вот она ваша муза добрых дел! — улыбается репортёр и спрашивает. — Федя, ты это снял? Кадр должен был получиться отменным.
— Снял! Работаем дальше! — машет пальцем оператор.
Я глотаю горький, огромный ком и выхожу из комнаты…
***
Ещё неделя проходит в прежнем режиме. Бабулечка никак не нарадуется помощи, сестра изредка присылает фото счастливых лиц, а я… словно в клетке.
Я думала, что Усманов сделал пожертвование дому престарелых от всей души!
Подарки старикам, ремонт в доме престарелых… А оказалось, что это всё фальшь! Он для камер старался. Для внимания прессы, соответственно, новых партнеров по бизнесу. Еще и музой теперь мерзкую кобру Викторию сделали. У меня нет слов… Сплошная боль.
Не могу ступить прочь ни одного шагу, жду беременности, как чуда, и в то же время не желаю… не желаю рожать малыша для такого чёрствого, холодного, бездушного человека.
Для монстра!
Не думаю, что мой малыш или малышка будут счастливы в семье Давида Усманова. Стоит посмотреть на Викторию — какая из неё мать?!
Я не знаю, как быть. Бежать?! Но куда?! Дом Усманова охраняется как дом президента!
Однако судьба решает всё за меня…
Иным образом.
С горем пополам пытаюсь не думать о том инциденте с домом престарелых, чтобы не расстраиваться ещё больше.
Через полторы недели я гуляю в саду дома Усмановых и замечаю какое-то странное оживление. Любопытство распирает меня. Что творится?!
Может быть, очередная вечеринка?!
Я хорошо помню прошлую и ох… чем она закончилась! Подумать стыдно… и вместе с тем жарко, проникновенно, сладко…
Слёзы грусти скрапывают с моих длинных ресничек.
Я решаю держаться подальше от суеты. Ни к чему хорошему это не приведёт!
Как вдруг… слуга вырастает словно из-под земли и велит мне явиться в дом. Немедленно.
На негнущихся от страха ногах я иду, куда мне приказали. Поднимаюсь по лестнице, и она кажется мне бесконечной!
Перед дверью в комнату, где я временно живу, замираю. Моё сердце словно выпрыгнет из груди в любой момент.
Я готова упасть в обморок.
Но заставляю себя войти.
Возле кровати стоят чемоданы.
Я смотрю на них, протираю глаза. Не показалось ли мне?!
— Анна.
От звука этого голоса мои нервные окончания заплетаются в морские узлы.
Сердце грохочет.
Бум. Бум. Бум.
Сам Давид Усманов стоит в спальне. Лицом к окну. Его гордый, восточный профиль сейчас смотрится ещё более величественно, резко и властно.
Твердь силы. Ось всего…
Я забываю дышать и чувствую, как тело наливается томлением.
При виде того, кто стал моим первым мужчиной.
— Свободна.
Что?!
Я не ослышалась.
— Простите?!
— Говорю, ты свободна. В твоих услугах по рождению ребенка я больше не нуждаюсь, — говорит равнодушно Усманов.