«Какая же я дура!» – злясь на себя, подумала она, продолжая неотрывно смотреть на мужчину.

У нее, как на зло, опять перехватывало дыхание от взгляда его черных глаз. Они были так же темны, как та пропасть, в которую Кесси чуть не упала совсем недавно, стоя у витрины, когда они с Кристофером виделись в последний раз, и когда так удачно проснулась Лана. Думая об этом все эти дни женщина смогла убедить себя, и теперь была почти уверена, что их поцелуй стал бы ошибкой. А потому была очень благодарна дочери за внезапное пробуждение. А теперь только убедилась в этом, узнав, кто он.

Но самое ужасное, что несмотря ни на что, взгляд этого мужчины и сейчас действовал на нее так же колдовски завораживающе, но она слишком хорошо помнила, что Кристофер ушел тогда, несколько дней назад. И поэтому не собиралась подпасть под его обаяние сейчас. Тем более, постоянно напоминая себе, что он тоже Виндейл.

Поэтому первым порывом Кесси было тоже уйти, и она тут же, как могла стремительно двинулась с коляской на выход, но это получилось все равно намного медленнее, чем ей того хотелось. И вот, когда женщина уже прошла мимо места, где стоял Кристофер и молча смотрел на нее, то с облегчением выдохнула от того, что смогла так быстро и легко отделаться от этого мужчины и наваждения его глаз. Но тут она внезапно почувствовала, как мужские руки обхватили ее крепко– крепко сзади где– то под грудью и в районе живота, прижав ее к мужскому телу, от чего она растерялась. Все эти ощущения тут же обожгли ее даже сквозь одежду.

– Постой, дай все объяснить! – почти умоляющей прошептал Кристофер ей на ухо со спины, продолжая держать ее и не отпуская.

И как только Кесси осознала, что он ее не отпустит, почувствовала твердость его тела, к которому была прижата, услышав его голос и дыхание, ей тут же стало трудно дышать. Она сама не поняла, от чего, но женщина почувствовала почти головокружение. Само по себе понимание его так рядом вызвало в ней столько всевозможных противоречивых эмоций и чувств, которые только дополнили ее итак взвинченное состояние. А еще это было слишком знакомо. Этот был такой собственнический захват, такая твердость и властность, что всколыхнули воспоминания о другом мужчине, вот только голос и слова другие. Все тело Кесси задрожало то ли от воспоминаний, то ли от того, что происходило сейчас, но она практически сразу начала задыхаться. Чувствовать это дольше ей было невыносимо. Поэтому собрав всю свою волю, все, что смогла, чувствуя, как слабеют руки и ноги от тепла его рук и дыхания, через силу, наконец, она все же смогла произнести, а скорее прохрипеть:

– Отпусти меня сейчас же!

Тут же объятия исчезли, но женщина неожиданно почувствовала, что у нее так же кружится голова и она вполне может сейчас упасть. Но Кесси почему– то была уверена, что он не позволит ей этого, что он все равно не ушел, а стоит сразу за ней, потому что слышала его такое же тяжелое дыхание.

– Кассандра, – тихо прошептал Кристофер, а в его голосе тоже был целый калейдоскоп различных эмоций, от страсти до просьбы.

Макс стоял, чувствуя, как еще горит от ощущения ее тела в своих объятиях, и ждал, тяжело дыша и гордясь собой, что мог сейчас справиться с демоном, отпустив ее сразу. Потому что как только почувствовал ее запах, ее изгибы, то понял, что может сорваться. Это почти потрясло его после такого количество времени без нее. Оказывается, он так скучал по Кесси, так хотел ее, как даже не мог вообразить. И только пока не почувствовал, не дотрагивался, не смог этого до конца осознать, почти проклиная себя за этот рискованный порыв удержать ее. Потому что сейчас он стоял, держа руки вдоль тела, а сам дрожал от желания обнять Кесси опять и еще крепче. Демон гудел внутри, но Макс как мог, пнул его, чтобы тот сидел тихо, при этом уговаривая тем, что иначе они никогда в жизни не получать столь желаемое. И тот, обидевшись, все же согласился потерпеть, за что Макс был ему безмерно благодарен. Мужчина сейчас отчетливо понимал, что любое его малейшее неверное движение или слово, и все будет испорчено. Кесси будет потеряна для него, видя ее настороженность. Поэтому он стоял сейчас с гулко бьющимся сердцем и просто ждал, даст ли она ему возможность все объяснить. Останется ли.