Сегодня окрепло понимание того, что если «бесплатные» природные блага – чистый воздух, океаническую рыбу, таежные леса, диких зверей – рассматривать как объект общей собственности, к которому правила частной собственности неудобоприменимы, то соответствующее благо будет подвергаться чрезмерному использованию, загрязнению или (в крайнем случае) полному уничтожению. Мировое население и способность современных рыбаков ловить и продавать рыбу увеличивались намного быстрее, чем способность океанической рыбы размножаться. С 1950 по 1990 год мощности рыболовецких предприятий увеличились впятеро, и, по оценке Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН за 1993 год, затратив 92 млрд долл., они смогли бы выловить всю плавающую в море рыбу, совокупная стоимость которой существенно ниже – всего 72 млрд долл. Было сказано, что из 17 основных рыболовных зон 13 уже истощены или серьезно ослаблены[126].

Растет понимание того, что механизмы собственности могут ослабить или разрешить подобные проблемы. Загрязнение воздуха можно контролировать с помощью системы квот предприятиям на выпуск дыма в воздушный бассейн, и разрешить свободную продажу этих квот. Тогда те, кто не может удержаться в рамках положенной ему квоты, вынуждены были бы покупать право на загрязнение у технологически более совершенных производств. Торговля квотами на загрязнение воздуха предусмотрена Киотской конференцией по изменению климата Земли в 1997 году. Что до рыбных промыслов, то Исландия и Новая Зеландия в настоящее время выделяют квоты на вылов рыбы в своих водах (устанавливающие определенный процент общего разрешенного объема вылова рыбы) каждому владельцу траулера. Эти квоты можно затем продавать на рынке и по рыночной цене, что побуждает рыболовов действовать экономно и с оглядкой на будущее. При старой системе (опоздавшему – объедки) траулеры наперегонки вылавливали самые большие косяки рыбы, подрывая долговременные перспективы рыболовства.

Применимость подобных правил собственности к общим ресурсам, где их применение считалось прежде делом крайне трудным или вовсе невозможным, была далеко не очевидной (а некоторые защитники природы и до сих пор против этого подхода). Не вызывает сомнений, что перемена во взглядах вызвана ростом населения и соответствующим давлением на общие ресурсы. Но когда политические аналитики готовы защищать решения, использующие «права собственности», это еще и признак растущего престижа собственности. В прошлом выражение «права собственности» использовалось лишь для того, чтобы обозначить сомнительность или полную неприемлемость подобных решений.

Статья Гарольда Демсеца прославилась из-за употребленного в ней неправильного выражения. Он отмечает, что самым важным следствием установления прав собственности «стало все большее достижение интернализации экстерналий». Экстерналии – это экономические выгоды или издержки, возлагаемые на окружающих без согласия, компенсации или вознаграждения. По-видимому, впервые этот термин использовал экономист Пол Самуэльсон в 1958 году[127]. До него эту идею обсуждал в 1920 году экономист А. Пигу. Однако до ХХ века эта весьма важная для экономической теории концепция ускользала от внимания экономистов.