себя им в жертву не отдам.
Не буду с ними в вихре дымном,
иной забавы захочу!
Меня да встретят светлым гимном
и да, поверят палачу!
Не отступлю пред старой ложью,
стопою легкой к ним сойду.
Заворожу их тихой дрожью,
с них глаз любовных не сведу.
А в час, когда безмерность муки
подымет в них проклятья крик,
я протяну к ним с лаской руки,
я покажу им новый лик.
Приникну с тихим поцелуем
к устам их, дрогнувшим в огнях,
мечту последнюю скажу им,
и загашу последний страх.
Скажу им – злобным – на исходе
про мир в обителях Отца,
скажу о радости в свободе,
о милосердьи без конца…
1905
Гимны огню
I
Пламя девственно-святое,
свет живительный земли,
звезды в благостном покое
нас от скорби не спасли.
Ты же, грозный, непорочный
разбуди свои огни!
Оробелых в час урочный
знойной лаской обмани!
Будет праздник: мы несмело
подойдем к святым кострам,
отдадим нагое тело
знойно-лижущим огням.
Как невеста молодая
ступим трепетно на них…
Ты, мучительно лобзая,
наш ликующий жених!
Нам спалишь лицо и руки,
обожжешь нам жадно грудь —
и откроешь в недрах муки
светозарной смерти путь!
II
Гори, гори, огонь священный!
Сыны забытые земли,
тебя с молитвою смиренной
в глухую полночь мы зажгли!
Согнал нас ветер с гор в пустыни,
от звезд не знали мы тепла,
и жизнь без таинств и святыни
в заботах мелочных текла.
Но был нам миг: среди видений
забыв заветы страшных слов,
на сладость гордую падений
мы променяли мир богов.
Переступили мигов грани
и победили сны огнем…
К тебе за таинством сгораний,
все разрешающий, идем.
Ликуй, дерзай огонь надменный!
Могуч твой яростный язык!
Светися вещий, неизменный,
блаженства скорого тайник!
III
Жарче, жарче пламя злое!
В диком трепете твоем
мы блаженство неземное
смертной мукой познаем!
Мой жених огнем жестоким
сжег мой девственный венок
и таинственно-глубоким
зрела жизни я поток.
Сладострастными речами
он мой разум опьянил
и бесстыдными огнями
тело робкое обвил.
Я безвольно, я безгласно
отдалась яру страстей,
мне ль бороться своевластно
с блеском пышущих огней?!
Жарче, жарче! Страх откинем.
Пойте люди? Мы в огнях…
Быстро, быстро с гимном сгинем
на ликующих кострах!..
1903
Гимн
О пойте, пойте гимн страданью,
слагайте песнь его огню!
От испытанья к упованью,
от упованья к ликованью —
наш путь к сияющему дню!
За счастьем жалким, счастьем дольним
мы раболепно не пошли,
не сном плененные крамольным,
от мук невольных к мукам вольным
свою святыню понесли!
Нет, выше мира, мира тленья —
мир исступленья, мир мечты.
В огне ступени искупленья
и от паденья до спасенья
все звенья пламенем чисты!
О пойте, пойте гимн страданью,
пути так близки наяву!
От испытанья к упованью,
от упованья к ликованью,
от ликованья к божеству!
Пляски
Мы пляшем, пляшем, пляшем,
несемся с гиком по холмам,
пред богом плясок в круге нашем
пусть плоть покорствует кругам!
Дана нам радость в сочетаньи,
в сплетеньи тесном в сгибах тел;
священно голых ног мельканье,
блажен, кто в плясках быстр и смел!
Бегите, братья, шибче, девы!
Пусть ходит ветер от рубах.
От Бога – буйные запевы,
и Бог наш юный – чист и наг!
Ему не надо лжи и сказок,
пред ним быть вольно без личин,
пред Богом хмеля, Богом плясок
мы все в сплетеньях как один!
Быстрей и шибче до забвенья!
Растут желанья, резвость ног…
До исступленья, до паденья
нам заповедал пляски Бог!
1904
Созерцания
Ольха
Стоит в лесу угрюмая,
безмолвная ольха.
Над нею, – словно думая,
ночь белая тиха.
Кругом сосна корявая,
под мохом кочки пней,
вода в болоте ржавая,
ольха склонилась к ней.
Там корни влажной глиною
питаются на дне,
опутанные тиною,
трудятся в тишине.
Заклятьями глубокими
сплетенные с землей,
питают жизни соками
ольху с ее листвой.
Но скрыт игрой блестящею
их девственный тайник;