Еще в 1947 г. А.А. Елистратова отмечала эту особенность развития романтизма в США: «…ранний американский романтизм возник в результате общественного развития, исходным пунктом которого была американская революция 70-х годов XVIII в.»[18]

Романтизм в Соединенных Штатах – детище американской революции. Более ранние буржуазные революции – нидерландская и английская – не создали романтического направления в литературе этих стран. Мильтон был по своей натуре стихийным романтиком революции, но эпоха пуританства не позволила ему стать Байроном XVII в.

Только восемнадцатый век создал социальные и философско-эстетические предпосылки для возникновения такого литературного явления, как романтизм. Общественно-политическая основа двух революций – американской и французской – имела для романтизма США решающее значение, как и предшествовавшая и сопровождавшая эти всемирно-исторические события идеологическая подготовка – философия, социология и литература XVIII в.

Искусство романтического направления в Соединенных Штатах обязано своим возникновением не только американской революции, но и послереволюционным разочарованиям, которые исподволь, сначала как бы случайно, а с десятилетиями все настойчивее и определеннее сказывались в книгах американских писателей.

Существенное значение для понимания художественной специфики американского романтизма имеет анализ его отношения к идеям Просвещения. Когда послереволюционная действительность потрясла просветительскую веру в разум, в упорядоченность и целесообразность всей общественной жизни, на сцену выступил романтизм с его апологией чувства и критикой существующего порядка как «бесчувственного» и антигуманного порождения разума. Своеобразие американского романтизма состоит как раз в том, что он отразил эпоху ломки старого патриархального уклада в Америке.

Восторг от полной победы над англичанами, одержанной в 1781 г., скоро сменился недоумением, даже растерянностью, когда через пять лет вспыхнуло восстание Шейса и американские фермеры, вчерашние солдаты революции, потребовали не словесных свобод Декларации независимости, а реальной земли и права трудиться на себя.

Дух частнособственнического стяжательства и спекуляций, утвердившийся после Войны за независимость, пришел в столкновение с патриархальным индивидуализмом мелкого фермерства. За процветающей картиной нового общества, начавшего бурно развиваться на земле, где до того мирно произрастала капуста жителей Нью-Йорка и приветливо дымились камельки старой колониальной Америки, любовно описанной Ирвингом, скрывались такие коллизии американского образа жизни, о которых писатели-романтики стали догадываться лишь много лет спустя.

Прошло несколько десятилетий, прежде чем американский романтизм, первым провозвестником которого на американской почве явился Френо, возник вновь – на этот раз уже в период развитого европейского романтизма – в творчестве молодого Ирвинга, а затем Купера и других писателей, приобретших славу не только у себя дома, но и в Европе.

Однако американские историки литературы, даже признавая Френо и Брайента первыми национальными романтиками, начинают эпоху романтизма лишь с 10-х или даже с 20-х годов XIX в. Непосредственные связи романтического направления в литературе с американской революцией отходят, таким образом, на задний план.

Американская революция естественным образом вела к провозглашению литературной независимости США от Англии. Поэты и публицисты ставили задачу создания художественных ценностей американских по самой своей природе, призывали к выражению в искусстве нравов и обычаев американского общества. Но даже это литературное движение (начавшееся в годы революции и охватившее собой весь XIX в.), самым непосредственным образом связанное с возникновением романтизма в США, отвергается некоторыми литературоведами, отказывающимися усматривать в нем почву, на которой родился американский романтизм. «Литературный национализм ни в коем случае нельзя считать силой, содействовавшей появлению романтизма, хотя критики и делают обычно подобные заявления»