Валера: Подожди, подожди… Тебе хорошо стало, что ли? Спокойней, что меня здесь держат?
Рада: Я не знаю…
Валера: А ты сюда приходишь повеселиться? На клоуна посмотреть?
Рада: Нет, вовсе нет…
Валера: Хорошо он тебя жарит?
Рада: Что ты хочешь услышать?
Валера: Подробности…
Рада: Какие подробности?
Валера: Как все прошло?
Рада: Тебе вряд ли это будет интересно… У тебя слишком бурная фантазия, в отличие от моих скудненьких историй…
Валера: Да нет, мне будет полезно. Местный психолог сказал прекратить мысленное общение с ненавистными мне людьми. А я остановиться не могу. Я веду эти беседы. В мыслях. В мыслях я даже принуждаю людей к чему-то.
Рада: Ты и в жизни такой…
Валера: Я принуждал тебя. Весь день и ночь. Принуждал тебя к нему. Привязывал.
Рада: Что ты хочешь?
Валера: Я хочу, чтобы это было правдой. Мои мысли. Чтобы они оправдались, и я посмотрел в твои сучьи глаза.
Рада: Сучьи? Ну, смотри. Что видишь? Зачем мне вообще говорить? Ты уже все себе нарисовал там, в канапушке своей. Только зачем я снова пришла…
Валера: Совесть. Это называется совесть.
Рада: Нет. И что ты нарисовал? Хочешь я подтвержу? Нет, хочешь, я даже воплощу это?
Валера: Да, очень хочу.
Рада: Ну, давай.
Валера: Начинай.
Рада: Что?
Валера: Сама.
Рада: Я считаю, что это все ошибка. Все чаще так считаю. И виню себя.
Валера: За что? За то, что ушла к Диденко?
Рада: Да, а ты лишь расплата.
Валера: Так…
Рада: Он сидел напротив меня весь вечер. В хорошем костюме, с хорошим настроением. Такой человек притягивает.
Валера: А я отталкиваю?
Рада: Да кто ты вообще такой, чтобы к тебе что-то чувствовать? Кто ты такой?
Валера: Не повышай голос. Потише… Ну, продолжай…
Рада: Да пошел ты… (Встает и уходит.)
Рада (младшему инспектору): Выпустите меня, пожалуйста.
Валера: Куда ты спешишь? Побудь со мной…
Рада (младшему инспектору): Выпустите, пожалуйста…
VIII
Город Москва. Следственный изолятор n. Комната для краткосрочных свиданий.Злата, Вячеслав, Максим Васильевич, Иван, Татьяна и Сергей под присмотром младшего инспектора сидят напротив друг друга с телефонными трубками в руках. Их разделяет стеклянная стена.
Злата и Вячеслав смотрят друг на друга, не поднимая телефонные трубки.Их окружают две пары.
Максим Васильевич: …Конечно, Ваня, азарт игры – это всегда противопоставление быстрого обогащения медленному накоплению…
Иван: Но Полина для Алексея Ивановича всегда является X-фактором…
Максим Васильевич: Безнадежно влюбленный в дочь состоятельного генерала или в тень состоятельной жизни хочет побороть раба… На лопатки и сразу… бах… Но в итоге борет человека… И, правильно, не забывай об X-факторе, где азарт игры на рулетке противопоставляется азарту страсти к ней… В данном случае к Полине. Как минимум, две производные…
Иван: Но…
Максим Васильевич: Но азарт и сильнейшая зависимость, которые однажды познакомили тебя с эйфорией, после проникнут, как наркотик, во все области жизни и сломают психику… Это лихорадочное состояние, учащенное состояние… Лихорадочный ритм… И Достоевский… Да и Бальзак… Бальзак даже чаще обращается к этому лихорадочному ритму, который захватывает человека, как водоворот щепу, ломая волю, оставляя на краю пропасти…
Иван: Они все в той или иной степени на краю пропасти: Алексей Иванович, Полина, бабушка…
Максим Васильевич: У тебя объект наблюдения один, мы не знаем, о чем писала в дневниках Полина, о чем молчала бабушка… И это не наша работа, Ваня! Не наша…
Иван: Но что мы скажем?
Максим Васильевич: А что мы можем сказать? Мы можем только предостеречь…
Иван: А если я хочу вылечиться…
Максим Васильевич: Ваня, тогда иди в больницу… Мы с тобой не доктора… Ты никогда не найдешь для каждого больного, в кавычках, свою стенографистку Анну Сниткину…