От грустных воспоминаний отвлек телефонный звонок, Ирина схватила трубку: что-то в больнице!

– Ирина Николаевна, с наступающим тебя Новым годом, и пусть он станет для тебя самым счастливым, – басил в трубку Иван Сергеевич. – Поклон тебе передают Клава моя дорогая и Гриша, сынок.

– Спасибо вам, мои родные, – со слезами поблагодарила она. – Вам все здоровья и счастья.

Еще через пять минут позвонил Хевролин:

– Ирина Николаевна, дорогой мой доктор, с Новым годом поздравляю тебя, наша труженица. Извини, мы тут в домашнем кругу с родными и друзьями уже приняли по чуть-чуть за старый год, думаю, надо поздравить, пока не растащило совсем. Ты на меня не обижайся, я порой и ругаюсь, только зла никогда не держу. Ну, всего тебе самого доброго!

Потом звонки один за другим. Почти все руководители, задействованные на строительстве больничного городка, поздравили с праздником. Ирина была так рада, так счастлива, что от грустного настроения и следа не осталось. Неумело открыла шампанское, выпила полный бокал, встав напротив большого зеркала и чокнувшись со своим бокалом. И опять звонок.

– Ирина Николаевна, с Новым годом тебя! Не признаешь в нерабочее время? Семовских.

Она так обрадовалась:

– Юрий Николаевич, спасибо вам, и вас с праздником, здоровья и успехов в ваших больших делах!

– Ну, что ты, Ирина, какие у меня теперь могут быть успехи? Мои успехи – это ваши удачи и достижения. Я так рад за тебя, рад, что не ошибся и пробил тебя на главного. Скажу тебе по секрету: у тебя большое будущее, большое, я знаю, что говорю даже после третьей рюмки. Ты умница и талант, ты организатор, а у нас таких по стране – на пальцах одной руки. Потому и коммунизм так долго строим, и, похоже, нихрена из этой стройки не выйдет. А вот из твоей выйдет. Получится замечательный больничный городок, и я не уйду на пенсию, пока не выпью бокал шампанского посреди твоего пруда. Будь счастлива, Ирина, я тебя очень уважаю, а я редко такое говорю. Целую ручку. До свиданья.

Телефон давно пикал, а Ирина все держала трубку. Что за новогодний волшебник голосом Юрия Николаевича предвещал ей великое будущее? И что он имел в виду? Карьеру? Нет-нет, больше никакого движения, категорически, все и без того замечательно. В личной жизни? Но кто сегодня может определить судьбу тридцатилетней женщины в сельском районе? Нет таких. Потому без иллюзий, Семовских очень добрый человек, он искренне хочет для нее счастья, но не знает, что это не в полномочиях заведующего облздравотделом.

Только опустила трубку, и аппарат взорвался звонком.

– Здравствуй, Ирина.

– Здравствуй, Алеша.

– С Новым годом!

– С Новым годом, Алеша.

– Прости, я не помешал?

– Трудно помешать человеку, когда он один.

– А мне иногда мешают. Когда думаю о тебе, и кто-то входит в комнату.

– Алеша, я просила тебя больше к этому не возвращаться. Я знаю, что это трудно, но надо пересилить себя. Твою любовь к чужой женщине может затмить только любовь к детям и их матери. Ты мне очень дорог, ты знаешь про мои чувства все, едва ли у меня будет другая такая любовь, но я еще надеюсь. Давай обменяемся пожеланиями… – Она уже не могла больше сдерживать слез: – Я желаю тебе счастья в твоем доме. А ты пожелай мне такой же чистой и светлой любви, какая была у нас, к другому человеку. Я знаю, это будет. Так пожелай же! – со стоном попросила она.

– Нет, – ответил Алексей. – Я буду всегда ждать тебя.

Ирина опять села в кресло, поджав под себя ноги, и плакала без слез. Впервые за многие годы она уснула, сидя в кресле, ей снилось бескрайнее синее море и плывущий к ней деревянный корабль с белоснежными парусами. Она стояла по колени в теплой ласковой воде и понимала, что это она уже видела в кино, только паруса были алыми и девушку звали иначе, но она не хотела больше думать об этом, чтобы не проснуться, оправдавшись тем, что к доктору может плыть принц только под белыми парусами. Она до боли в глазах всматривалась в лицо стоящего на носу парусника человека, но так и не узнала его. Проснулась от боли в пояснице, с трудом размяла затекшие ноги и перешла на кровать. Засыпая, она вдруг увидела лицо, которое тут же исчезло, и, уже во сне улыбнулась: «Это был он. Я верю, что это будет он».