Хозяин кивнул:

– Я не возражаю, Юрий Николаевич, пусть работает, поможем. Завтра покажу вам две участковые больнички и попутно несколько медпунктов. Сельскую сеть тоже надо улучшать.

Семовских оживился:

– Правильно мыслишь, председатель. Вот это я и пытаюсь пробить в облисполкоме. Медицина должна быть рядом с человеком, и она должна идти к нему, а не он за ней бегать. Понятно, что хирургию в каждой деревне мы не откроем, но и фельдшерами ограничиваться нельзя. Я тебе скажу такую цифру: до сорока процентов смертей от сердечных инфарктов и других причин, связанных с сердцем, случаются именно в сельской местности. Будет время, я в этом уверен, нынешние участковые выйдут на уровень районных больниц, с добротными помещениями, с квалифицированными специалистами. Со мной спорят, убеждают, что будущее за крупными медицинскими центрами. Согласен, так и должно быть, но в основе все равно сильная первичная сеть.

Хевролин рассказал, что недавно был на встрече будущих выпускников средних школ:

– Впервые райОНО и комсомол собрали ребят со всех школ, чтобы поговорить о будущем. Будущее, каким его видит молодежь, нас не очень устраивает, запустили организаторы анкету – в деревне почти никто не хочет оставаться. В сельхозинститут и техникум немного желающих. Но есть до десятка ребят, которые хотели бы стать врачами. Надо бы, Юрий Николаевич, обмозговать этот вопрос.

Семовских улыбнулся:

– Обмозгуем. Поручим Бытову встретиться с ними отдельно. Подожди, Николай, а если мы с утра завтра попросим РОНО собрать этих ребят – получится? Я бы хотел сам с ними поговорить. Это очень важный вопрос будущего.

Хевролин потянулся к телефону:

– Дуся, вызови мне Старикова, квартиру, конечно. Геннадий Иванович, вечер добрый. Помнишь, на встрече выпускников говорили о мединституте? У нас в районе находится заведующий облздравотделом, ты не сможешь завтра организовать сбор этих ребят? Давай часа на два, у меня в кабинете. И сам приходи. Договорились.

***

Когда вечером позвонил Бытов и с дрожью в голосе так долго и путано говорил о завтрашнем визите Семовских, что Ирина подумала, а не пригрозили ли главному увольнением? Очень бы не хотелось, неизвестно, кто придет и еще более неизвестно, как он отнесется к ее строительству. Бытов еще раз повторил, чтобы она была посдержанней и не наговорила глупостей начальству. Ирина не выдержала:

– Петр Петрович, вы почему считаете возможным так со мной говорить? Разве я имею репутацию хамки и хулиганки? Не переживайте, встретим начальника, как полагается, накормим и напоим.

Бытов аж взвизгнул:

– Упаси вас Бог, Ирина Николаевна, Семовских совсем не пьет!

Тут и Ирину прорвало:

– Петр Петрович, да что вы, в самом деле, я прекрасно понимаю, как надо себя вести.

– И не высовывайтесь со своим строительством, ему и так поперек горла наши финансовые огрехи.

– Так то ваши, Петр Петрович! – уколола Ирина и пожалела об этом.

– Я вас официально предупреждаю: никаких просьб не высказывать, вы еще не знаете, в каком ужасном настроении он к вам приедет. Нам сегодня всем устроил Варфоломеевскую ночь.

– День, Петр Петрович, а если день неудачный, то лучше сказать: Юрьев день.

Бытов вздохнул:

– Доиграетесь, Ирина Николаевна, что он вас прямо на месте с должности снимет. Тогда у меня защиты не ищите. Все. До свидания.

Ирина положила трубку и задумалась. Нет, от намеченного плана она отступать не будет. Покажет больницу, расскажет о проблемах и выйдет на новое строительство. И тогда слово за заведующим облздравотделом: сочтет нужным продолжать – скажет, посчитает строительство преждевременным – помогать не будет, а без него только здание можно подготовить, и куда потом с ним?