Ступени были выложены из неизвестного мне материала, излучающего призрачный свет.

Не ведут ли они в мир призраков?

Ступени после долгого пути вывели меня на площадку, с которой открылся вид на огромный цветущий сад.

Как могло разместиться это необозримое пространство, наполненное радостным ярким светом и чарующими ароматами, в узкой скале, одиноко торчащей среди сурового моря?

Сколько других противоестественностей откроется мне в этом странном мире?

Я услышал неясный гул, напоминающий человеческую речь, интонированную под повелительные окрики, и звонкие щелчки. Движимый всё тем же любопытством, я направился в сторону этого гула и передо мною открылась отвратительная картина: в центре обширной площадки, окружённой цветочными клумбами, стоял на многоступенчатом пьедестале золотой трон, инкрустированный драгоценными камнями. На троне восседал исполин с человеческим телом и с головой чёрного ворона. Его воронью голову украшала золотая корона с небывалыми самоцветами неописуемой красоты.

Исполин излучал мощную энергетику, в которой чувствовалась его непознаваемая воронья мудрость и беспредельная властность.

Перед троном – вереница людей, голых, с потухшими взглядами. Их жалкие фигуры и скованные движения выражали животное смирение и покорность.

«Ворон в виде человека.

Животные в виде людей», – изумился я, глядя на всё это.

В руках у «животных» были ящики со слитками золота и драгоценными камнями. Вдоль их вереницы прохаживался гигант с головой чёрного ворона, облачённый в боевые доспехи. В руках у него была доска, на которой он делал какие-то пометки красным стержнем, похожим на карандаш. За поясом у него торчала плётка.

«Животные» неспешной чередой подходили к помосту, установленному перед троном их владыки, возлагали на помост свои подношения и уходили.

Гигант с головой чёрного ворона подбадривал «животных» повелительными окриками, а особенно нерасторопных стегал плёткой, издающей громкие щелчки при соприкосновении с их спинами и оставляющей на их телах глубокие кровоточащие раны.

Когда все «животные» прошли, гигант вонзил в меня свой пылающий требовательностью взгляд и поманил меня пальцем.

Сам не зная почему, я повиновался.

– А где твои дары нашему повелителю? – рявкнул гигант, обжигая меня своим взглядом, в котором вскипела ярость?

– У меня нет даров, – растерялся я.

Гигант взмахнул доской и…

…Я не осознал и уже не почувствовал того, как от удара тяжёлой доской разрушалась непарная кость мозгового отдела моего черепа.

Выздоравливал я очень медленно. Травма головы плохо поддавалась лечению.

По выздоровлении ко мне стали возвращаться воспоминания о моём пребывании в «сумасшедшей реальности».

А что, если тот жуткий мир – это будущее человечества?

Люди уже сейчас начали деградировать, а вороны, возможно, когда-нибудь создадут свою воронью цивилизацию, заняв в ней положение господ.

Головной мозг чёрного ворона столь эффективен, благодаря своему особому строению, что даже малый его объём, упакованный в небольшую воронью головку, делает ворона умнее любого примата.

Ему бы руки и ноги, да большую черепную коробку!

Неужели по такому пути и пойдёт эволюция?

Он приходил по ночам. Дашенька боялась его и жаждала его, как жаждала глотка свежего воздуха, когда в детстве тонула в реке, как алкала глотка воды, когда возвращалась с поля после прополки сорняков под палящим солнцем. Он приходил лишь тогда, когда она мысленно начинала не просто звать его, а умолять о приходе, стиснув зубы, чтобы не завыть во весь голос, как может выть только баба, возжелавшая, чтобы её разрывающимся от желания телом мощно и властно, без томительно долгих прелюдий, овладел неутомимый мужчина.