Слово эхом прокатилось по пустому коридору.

Трусиха? Она, которая в возрасте двадцати одного года отправилась в Лондон с жалкой горсткой монет в кошельке и непомерной ответственностью на плечах – больным ребенком и двумя юными сестрами, поставив на карту все ради иллюзорной мечты. Только ее смелость позволила им всем выжить.

Марселина остановилась и повернулась к герцогу.

– Трусиха, – тихо повторил он.

Она бросила ридикюль, схватила мужчину за шейный платок, рывком притянула к себе и жадно поцеловала.

«Мисс Кларк, как обычно, постоянно получает модели от одной из законодательниц парижской моды, что позволяет ей каждый месяц представлять покупательницам модные новинки, что, безусловно, понравится тем дамам, которые окажут ей честь, выбрав ее магазин».

«Ла бель ассамбле». Бел-Корт энд фэшнэбл мэгэзин[1]. Объявления за июнь 1807 года

Это было не подчинение. Поцелуй больше походил на пощечину.

Ее рот был требовательным, сильным и уверенным. Напор оказался таким неожиданным, что Кливдон едва устоял на ногах. Создавалось впечатление, что они давние любовники, которые ненавидят друг друга, и в результате две страсти слились в одну. Они могли сражаться или любить друг друга – большой разницы не было.

Марселина держала его крепко. У герцога промелькнула мысль, что теперь она должна впиться ногтями в его физиономию – такое развитие событий показалось ему естественным.

Вместо этого она сокрушила его своим мягким чувственным ртом. Настойчивость ее губ, игра языка – все это было похоже на дуэль. Но больше всего Кливдона поразил ее вкус – он был словно дорогой бренди, богатый, глубокий и темный. Этот вкус наводил на мысль о сладостном запретном плоде.

Короче говоря, это был вкус больших проблем.

В первый момент герцог среагировал инстинктивно и ответил на поцелуй в той же манере – уверенно и напористо. Его тело напряглось и одновременно ослабело – в разных местах. Самыми слабыми в одночасье стали колени – так и норовили подогнуться. Женщина была восхитительно красивой и изумительно теплой, и герцог почувствовал, что перестает соображать. Ее вкус, тонкий запах кожи, ощущение прижатых к нему грудей и шелест шелковой юбки… Все это туманило разум и пробуждало физическое желание, настолько сильное, что бороться с ним не было никакой возможности.

Его сердце забилось быстро и мощно, по венам растекся жар. Кливдон крепко обнял женщину, его руки скользнули по затянутой в шелк спине вверх, нащупали кружевную отделку декольте, а затем и бархатистую кожу над ней.

Потом его руки опустились ниже и обхватили ягодицы. Конечно, очень мешали многочисленные слои одежды, но герцог сильно прижал ее к себе, дав почувствовать животом твердость его мужского естества, и женщина издала какой-то невнятный глубокий звук, очень похожий на стон удовольствия.

Ее руки, прежде обнимавшие мужчину за шею, пришли в движение. Они скользнули по его шейному платку, затем по жилету, опускаясь все ниже и ниже.

У герцога перехватило дыхание.

Марселина оттолкнула его, вложив в это движение немалую силу. Хотя в обычной ситуации этой силы было бы недостаточно, чтобы сдвинуть мужчину с места, но тут он был застигнут врасплох и слегка ослабил объятия. Она вырвалась из его рук, и герцог, потеряв равновесие, покачнулся и налетел на стену.

Мадам Нуаро коротко хохотнула, наклонилась и подняла ридикюль. Она элегантным движением поправила прическу и плотнее завернулась в шаль.

– Это будет чрезвычайно забавно, – сообщила она. – Сейчас, как следует подумав, я в полной мере оценила идею, и она мне очень нравится. Не могу дождаться, ваша светлость, когда вы отвезете меня на бал к графине де Ширак. Вы можете заехать за мной в девять к мадемуазель Фонтенэ. Прощайте.