Офицер упорхнул, Артур с ухмылкой посмотрел на меня.

– А ты куришь? Не знал.

– Ну, редко. Сейчас шампанское в голову ударило, вот и захотелось. Тем более такой мальчик красивый.

– Вот оно что, – опять эта ироничная улыбочка. – Ну, не смею вам мешать наслаждаться никотином.

Что я слышу, Артур? В голосе затаенная ревность?! Значит, я почти у цели!

– Правильно, – отвечаю жеманно. – Третий лишний, сам понимаешь.

Спутник уходит, и закрывает за собой дверь, как мне показалось, нервно. «Всё-таки я тебя заставлю психовать», – думаю с удовлетворением. Возвращается моряк. Приносит пачку сигарет. Кручу её в руках и возвращаю – «простите, я такие не курю». Потом мы болтаем минут десять о разном. Обычный светский трёп. Я тяну время, чтобы Артур напридумал себе всякого о том, чем я тут могу заниматься.

Через полчаса, когда дышать уже трудно от дыма, прощаюсь с офицером и возвращаюсь в купе. Открываю дверь. Артур делает вид, что спит. «Ну-ну, давай, притворяйся дальше», – улыбаюсь в темноте. Раздеваюсь, а сама поглядываю: смотрит или нет? В какой-то момент во мраке блеснули его глаза. Ха-ха! Ну держись теперь! И устраиваю форменный стриптиз, оказываясь в нижнем белье. Затем ухожу в ванную – надо освежиться. Смыть с себя вишнево-табачный запах и постараться, чтобы шампанское выветрилось. Голова ещё кружится.

В таком состоянии, как известно, пьяная зайка норке не хозяйка. Очень не хотелось бы наделать глупостей в таком виде. Тем более рядом спит брутальный красавец, которого я, кажется, очень хочу. Но ему знать об этом не положено.

9. Глава 9

Первая ночь во время пути ознаменовалась происшествием. Просыпаюсь из-за того, что кто-то водит рукой по моей ноге. Прямо от лодыжки ведет пальцами всё выше и выше. Не лапает, а будто погладить хочет, но сильно стесняется. Сначала мне страшно становится: вдруг это вор прокрался?! Приоткрываю глаза. В купе темно, как в одном месте у слона. Но постепенно глаза привыкают, да ещё мелькающие огни за окнами помогают, и я вдруг вижу: Артур это. И его ладонь уже почти добралась до того места, где мое бедро плавно перетекает в талию. А дальше у меня что? Правильно: нижнее белье. Когда я ложилась, спутник мой уже спал (или делал вид), и в купе было жарко. Решила лечь в трусиках и футболке. И получается, что прямо сейчас эти похотливые пальчики заберутся туда, куда я пускаю только избранных!

Я лежу на правом боку, правая рука под подушкой. Зато левая вполне свободна, я согнула её в локте и положила себе под щеку – так приятнее. Да ещё от кожи увлажняющим кремом пахнет, миндальным. Но когда пальцы Артура пересекли невидимую границу, я резко выкинула левую руку и врезала кулаком в темнеющее лицо. От неожиданности спутник охнул, схватился за физиономию ладонями и отпрянул. Раздался гулкий удар – кажется, ещё и головой приложился об стенку, короткий стон.

Включаю свет над головой – там маленький ночник. Картина впечатляющая! Сидит на своей койке Артур, потирает руками дважды ушибленный орган. Кажется, я крепко ему влепила прямо в глазницу. Потому одной рукой потирает глаз, второй – затылок.

Тут мой взгляд обращается на собственное тело. Ох, ты ж! Футболка задрана так высоко, что того и гляди близняшки покажутся наружу, чем очень обрадуют бабника в моём купе. А уж трусишки мои он точно общупал. И ногу!

– Извращенец хренов! – выпаливаю, лихорадочно пытаясь набросить на себя одеяло. Но его нет. Куда делось?!

– Да я укрыть тебя хотел! – говорит Артур извиняющимся тоном. – Честное слово! Ты дрожала во сне.

– Нечего было на меня пялиться!

– Да я не пялился! Проснулся от того, что ты зубами клацаешь, как волчонок. Встал, а ты дрожишь, свернулась клубочком. Вот, захотел накрыть. Получил, ёперный театр! – он прикоснулся к ударенному глазу и зашипел от боли. Крепко досталось.