– Необязательно. Он мог получить все детали вместе с инструкцией по сборке. Или даже исхитриться и пронести в дом готовую вещь.

– Да… согласен.

Из подсобки они вышли, расставив в ней всё, как было.

– Я не буду спрашивать, кто, кроме вас, может сюда войти, – вздохнула Майя. – Ключ торчал в замке, а значит – кто угодно.

– Увы, – развёл руками Артём. – Его тут часто забывают, хотя вообще-то должны возвращать на стенд в кабинете.

– По-моему, сейчас имеет смысл его забрать – и понаблюдать, кому, когда и зачем он понадобится.

– Отличный совет! – кивнул управляющий и, заперев дверь в подсобку, спрятал ключ в карман.

Он снова выглядит взвинченным, без удивления отметила Майя. Она уже успела привыкнуть ко всему тому, чего в Артёме не было зимой – и к приступам беспричинной нервозности, и к фальшивым нотам, порою звучащим в его речи. Устраивать ему допрос Майя не собиралась – разгадать секрет самостоятельно, похоже, стало для неё частью игры.

Расставшись с Артёмом в холле у лестницы, в номер она не возвратилась – пошла в гостиную, дожидаться, когда на кухне загремит кастрюлями Натэлла. У неё можно будет раздобыть кофе и ещё какую-нибудь снедь. Живот подвело от голода, и персики ситуацию не спасли – зверский аппетит, просыпавшийся у Майи в этом доме, не простил ей пропущенного накануне ужина.

Пунктуальная повариха приступила к своим обязанностям в шесть ноль-ноль, а в восемь минут седьмого Майя получила, наконец, вожделенную кружку крепчайшего кофе.

– Вот я всегда говорю: нельзя ложиться спать на голодный желудок – душа по миру пойдёт, – отвернувшись к плите, проворчала Натэлла.

– А я всегда вас спрашиваю: что это значит – «душа по миру пойдёт»? Но вы ни разу мне не ответили, – засмеялась Майя.

Возле неё стояла корзинка с печеньем, но сладкого не хотелось. Взгляд зацепился за поднос с пресными лепёшками на подоконнике. Майя приподнялась и ухватила три штуки.

– Вчерашние, – так же ворчливо предупредила Натэлла.

– Ну и что? Я всё равно их съем.

Натэлла возмущённо фыркнула, даже спина у неё теперь выражала негодование. Но через несколько секунд перед Майей возникла пиалка, наполненная сметанным соусом с чесноком и зеленью.

Есть вчерашние лепёшки, макая их в острый пахучий соус и запивая кофе, было смешно и странно, но почему-то ужасно вкусно.

– Сюда бы Вадима Альбертовича, – сказала, не оборачиваясь, повариха. – Я бы такие лепёшки каждый день пекла – они ему особенно понравились. Жалко, что он не приехал.

– Вадим Альбертович сейчас на конгрессе.

– Но летом-то он будет отдыхать? Привозите его к нам летом!

– Постараюсь, – улыбнулась Майя, не позволяя себе задержаться на мысли, что следующий отпуск Вадим почти наверняка проведёт в другой компании.

– Лучшего лета, чем здесь, у меня не было, – Натэлла поставила в духовку противень с крошечными овальными пирожками, сполоснула руки и села за стол напротив Майи. – Не хочется мне отсюда уезжать.

– А собираетесь?

– Рано или поздно придётся. Артём говорит, ещё один-два сезона, а потом мы подготовим себе замену и вернёмся в Адлер. Артёма я, конечно, не брошу. Да и родня у меня почти вся там, – родня имелась в виду дальняя; Натэлла давно овдовела, а её взрослая дочь вышла замуж за иностранца и уехала к мужу. – Но здесь я чувствую себя на своём месте.

– Понимаю. Это очень важно! – кивнула Майя и откусила очередной кусок лепёшки.

Смотреть на Натэллу и слушать её было очень приятно – каждое слово и каждый жест поварихи дышали искренностью. Но прежде чем со спокойной душой вычеркнуть её из списка, требовалось разведать кое-что ещё.

– Кстати, о родне, – промолвила Майя, прожевав. – Вахтанг, наверное, по-прежнему вас навещает?