Я с тех пор так и не зашел в Колыбель ни разу, только и делал, что обналичивал кредиты, обеспечив теперь себя ещё и небольшой «стипендией» на время учёбы. Думал, заработаю денег и ух, как заиграю, а оказалось…

– Угум, это у вас, у мужчин, классика вообще: чуть что не по-вашему – сразу опускаете руки. Потом запой, азартные игры и беспорядочные половые связи, – ударила она меня своим кулачком в незащищённый бок.

– Ну, спасибо за поддержку, твой факультативный курс психологии ­– просто чудо…  – не смог я скрыть язвительности в ответ на её слова.

– Да не, вообще, это даже хорошо. Вот мы, девушки, упираемся, даже если «лошадь сдохла», и можем заниматься какой-нибудь ерундой, хоть это уже идёт во вред нам самим. Не можем остановиться и переключиться на что-то другое. Внешне это, конечно, создаёт иллюзию бурной деятельности, и что всё хорошо, но на самом деле такая стратегия ведёт только к депрессии. У вас же срабатывает своеобразный защитный механизм от саморазрушения, – в последних её словах звучало что-то личное.

– Так что делать-то? Ты ж психолог.

Она улеглась рядом на боку и запустила пальцы мне в волосы.

– Да кварк его знает, попробуй сделать ещё хуже.

– Пф, тебя сегодня хоть записывай на цитаты!

– Ну, это правда такой метод: довести проблему до катарсиса. Ты вместо того, чтобы быть «ни рыба, ни мясо» подходишь к самому краю, обращаясь к своему подсознанию. Ты как бы ему говоришь: «Эй, ленивая задница в моей голове, есть работа для тебя». И решение находится, обязательно. Происходит это крайне неприятно, как ты понимаешь, но зато с гарантией.

– Звучит интересно, поэтому ты…

– Поднимайся, – вскочила она, не дав мне договорить вопрос про наши странные отношения. – Пойдём, пройдёмся по пляжу, пока есть погода!

Мы шли босиком по песку у самой кромки воды, периодически отбегая от набегающих волн. Я думал о том, что же такое мне нужно сделать хуже, и что меня беспокоит. Ведь сходу я не смог ответить на это даже себе самому.

Оказалось, что я просто боюсь облажаться. Успех с деньгами слишком неожиданно поднял внутреннюю планку результата. Нет никаких гарантий, что у меня что-то получится с моей прокачкой. Случайный успех на первом уровне только подтверждает это. Хотя я могу остановиться в развитии и стать самой сильной единичкой в мире, возможно, даже во вселенной. И на каждом турнире зарабатывать свои миллионы. Но даже мысль об этом ввергала меня в такое уныние, что в пору действительно собираться куда-нибудь в глушь в отшельники.

Гарантированный доход и уныние или неизвестность и шанс нехило облажаться – сложный выбор. Своими выводами без подробностей я поделился с Леной.

– Как думаешь, почему так много людей грезят концом света в реальности? Закапывают бочки с едой в лесу, делают бункеры? – казалось, сменила она тему.

– Потому что это весело?

– Потому что это просто. Всегда проще «выживать». Психологически проще и комфортнее, потому что это наш главный императив в жизни. Например, государство крепче и стабильнее, когда его население постоянно борется за выживание.

– Ничего себе заявление! – удивился я радикальным взглядам подруги.

– А ты взгляни на бывшую благополучную Европу.

– Аргумент.

– Когда выживать больше не надо, наша животная часть, довольная, уходит в глубь, и на поверхность выбирается растерянный, не знающий, что делать «человек цивилизованный». На других планетах, кстати, не лучше. На некоторых даже за воздух приходится платить, я узнавала.

– Да, знаю, – в том числе по этой причине я и не хотел покидать Землю. – А как же те, кому никогда не приходилось выживать, например, детям очень богатых родителей?