– Не знаем, – продолжила готка отдуваться за всех. – Вроде голос похож.

Антону была безразлична судьба всех четверых – пусть хоть подохнут в муках, лишь бы не на вверенной ему территории. Убийство чревато приездом табуна ментов, бесконечными расспросами, разбирательствами. Придется невесть сколько торчать тут после смены. Еще, не дай бог, проверят на алкоголь.

– Что за старое кладбище? – спросил он. – Тут только одно кладбище, никакого старого даже близко нет.

– Да ты не в теме просто, – махнул рукой тощий. – Есть такая городская легенда. Типа, в этих местах раньше был погост. Там еще при царях хоронить перестали. И вот, типа, он как бы есть, но в очень укромном местечке. И искать его лучше вот такой ночью в октябре.

– Вы больные, – вздохнул Антон.

Он оделся, запер дверь на ключ, включил фонарь.

– Ведите, где ваш говнюк потерялся.

Они брели по мокрой асфальтированной дорожке в сторону новых секторов. Патлач первым нарушил молчание:

– Дядь, тебя как зовут?

– Чего? – высунулся Антон из вороха мрачных мыслей.

– Как тебя звать, а?

– Не твое дело. – Не хватало еще с этими чмошниками знакомиться.

– Антон, кажется? – сказала девка.

Он остановился.

– Допустим. А ты откуда знаешь?

– Ты у нас в школе работал. Антон Викторович, да ведь? Классный руководитель в бэ-классе моей параллели.

Она ухмыльнулась, ехидно шевельнув бровями. Паскудный нрав. Будучи сама ущербной и гонимой, норовила выискать в ближнем слабость, уязвить.

Антон скрипнул зубами и двинулся дальше. Ему отчаянно хотелось отделаться от мерзкой троицы, причем теперь его устроил бы любой исход – даже с ментами.

А троица специально поотстала от него. Девка принялась нашептывать что-то своим дружкам-обсосам.

Она помнит. Не может не помнить. Скандал прогремел на всю сраную школу. И на весь сраный город.

Антон Викторович всего раз потерял голову. Лишь раз дал маху. Из-за минутной слабости вся жизнь перевернулась вверх тормашками – и кувырком, со свистом, загрохотала под откос.

Это случилось во время одного частного занятия. Он никогда не принимал учеников у себя дома, чтобы не мешать жене и малышке, – сам ездил.

Та сука училась в одном из одиннадцатых классов его школы. Ее родилка заявилась посреди учебного года. Нужно, мол, срочно (СРОЧНО!!!) восполнить пробелы в знаниях, иначе «ребенок» не наберет нужных баллов, не поступит в вуз. Антон кое-как втиснул новенькую в давно устоявшееся расписание. Посещал ее по будням в рабочее время, когда родилка в поте лица тянула лямку мужчины-добытчика.

Самой ученице на вид можно было дать все двадцать. Сформировавшаяся фигура, чистейшая кожа, ухоженные волосы. Во время занятий она не тушевалась – принимала молодого репетитора одетая в короткий халатик на голое тело. Заигрывала, строила глазки, придвигалась поближе.

Он долго сопротивлялся первобытному инстинкту, но в один роковой день не выдержал. Секунда – и разум помутился. Родилка никогда раньше не показывалась дома во время занятий. Это придало Антону уверенности.

Только вот день выдался неудачный.

Словно почуяв неладное, мамаша нагрянула домой в самый разгар. Распахнув дверь в комнату, узрела дочурку голой, прикрывающей наготу одеялом, а незадачливого репетитора – лихорадочно напяливающим на себя мятую одежду. Дальше – ругань, крики, сбивчивые оправдания школьницы и поспешное бегство Антона Викторовича, не успевшего завязать шнурки.

Родилка взбеленилась не на шутку. Антон надеялся, что все обойдется, но вздорная баба на следующий день отправилась к директрисе и выложила историю как на духу. Потребовала уволить развратного педагога, хотя эксцесс имел место на частном занятии и не с ученицей из его классов. Угрожала публичным разбирательством с тяжелыми для учебного заведения последствиями. По-видимому, убедительно.