Жаркая, удушливая ночь на исходе августа. Окно открыто настежь. Легкий ветерок проникает сквозь москитную сетку, но приносит не облегчение, а ядовитые пары с болот. После короткой тошнотворной полудремы жажда бесцеремонным рывком выдергивает Леонида обратно в темный, потный мир бессонницы.

Рядом на кровати – приглушенное влажное копошение.

Он поворачивает голову. По телу спящей беременной жены под простыней движется маленький бугорок.

Леонид откидывает одеяло, но не успевает помешать тому, что вот-вот произойдет. Грязная пластмассовая кукла, бойко перебирая согнутыми ручками и ножками, забирается под ночнушку, исчезает в промежности.

Таня издает сладострастный стон, вздрагивает всем телом – и…

…затихает.

Он проснулся около шести утра. Хмурый октябрьский рассвет едва забрезжил. В квартире стоял дубак. Подняв деревянное тело с мятой постели, Леня первым делом закрыл форточки, о которых напрочь забыл, когда ложился. По комнатам стало нехотя расходиться скупое тепло.

Голова разламывалась. Желудок скручивало от голода, нервного истощения и принятой накануне обильной порции крепкого алкоголя. Боль локализовалась в поврежденной кисти, ноющей почти непереносимо.

Ночной кошмар кровавыми пятнами проступил в сознании. Кукла заползла Тане в вагину?! Сожрала ребенка, а потом завладела разумом и телом матери?

Он включил ноутбук, открыл папку с фотографиями, которые сделал во время велосипедных поездок. Заросшие подходы к дому… Крыльцо… Утварь…

Окошко с куклой между створками.

Среди десятков фоток он отыскал ту, где свет наиболее удачно падал на игрушку. Над маленькими глазками две бровки срослись в одну волнистую складку, придали личику каменную, потустороннюю, мертвую озлобленность. Бровки, щечки, губки – каждая черточка словно срисована с лица Сереженьки.

Егор. Связаться с Егором…

На столе у компьютера стояла бутылка с коньяком. Он жадно высосал остатки спиртного, подавил рвотный спазм.

Егор…

Абонент не отвечает или временно недоступен.

Есть СМС.

Открыл.

От Егора. Вчера в 22.33.

«Я в Житной Поляне, как ты просил. Таксист до конца ехать отказался. Стою на дороге в лесу возле того дома. Связь плохая, не могу до тебя дозвониться. Что, блядь, происходит? Ты где? Это что, шутка такая?»

– Это что, шутка такая? – заплетающимся языком повторил Леонид, тупо пялясь на дисплей. – Вы все сговорились меня разыграть? Наняли сраного карлика-аниматора?

«Я заболел, сегодня отлежусь», – эсэмэска шефу. Отправить.

Он пригладил водой непослушные вихры, чтобы не выглядеть совсем уж опустившимся забулдыгой. Обулся, надел пальто. Отправился на остановку.

В ожидании пригородного автобуса Леня продрог, голова превратилась в гудящий колокол. Кое-как втиснулся в машину-душегубку, под завязку набитую преющими пассажирами. Минут сорок ехал стоя, зажатый со всех сторон, едва дотягиваясь до поручня. Когда вывалился на безлюдную остановку с покореженным козырьком, вовсю лил дождь. В лес, к Житной Поляне, тянулась серая грязевая лента раскисшей дороги. Впереди – восемь километров пути.

Через два с лишним часа, грязный, усталый и издергавшийся, он оказался в урочище. Секущие струи частых ливней сбили с ветвей всю листву, так что место теперь выглядело совсем по-другому. Дом хорошо просматривался с дороги.

Леонид пару минут раздумывал, переминался с ноги на ногу у калитки.

Нужно поговорить с Таней, воззвать к крупицам здравого смысла, которые у нее остались. Если остались. Или оглушить и унести с собой. Если она вообще там. А чертовой личинке, выросшей из куклы, переломать кости, если вздумает мешать.

А потом что? Как вытравить ведьмино семя, если оно не выйдет само? Позвать священника? Экзорциста?