– Был ещё в квартире говорящий ящик, – продолжил пёс. – Он тоже рассказывал мне много интересного. В основном гадости. Но умение отделять зёрна от плевел – признак божественной искры.

Про телевизор я знал, поэтому перебивать не стал.

– Когда люди покинули нас, я долго бродил потерянный, – сенбернар вздохнул, отчего пламя свечей заплясало дикий танец. – А потом, когда проходил мимо и увидел блеск солнца на кресте, я понял, в чём моя миссия, и остался здесь.

Вот оно что! Просто этот добрый здоровяк не знал, как свою распирающую изнутри доброту применить. И, исходя из когда-то слышанного и виданного, сотворил себе миссию. Нет, я, конечно, не был против. Он же не приносит кровавых жертв, да и меня не обижает.

– Здесь я хотя бы на какое-то время могу приютить бедные создания, далёкие от света истинной любви, – продолжал пёс. – Потом они, конечно, убегают. И я не знаю ничего об их дальнейшей судьбе.

– А Маугли? – спросил я. – Где сейчас мальчик?

– Почему ты зовёшь его Маугли? – удивился Сеня. – Разве его воспитали волки?

Теперь пришла моя очередь удивляться.

– Волки? При чём тут волки? Мы спасли его от бездомных собак. Отвели в наш человеческий заповедник. А имя дал ему Фёдор Степаныч. Не знаю, почему.

– Люди? – оживился сенбернар. – Так вы тоже заботитесь о братьях наших глупых?

– Так я это и пытаюсь тебе сказать! А ты мне всё про какую-то миссию…

– Если я помогу тебе и мальчику добраться до этого заповедника, ты позволишь мне проповедовать среди людей? – пёс испытующе посмотрел мне в глаза.

Я тут же охотно согласился.

– Пожалуйста. Только учти, они могут быть агрессивны.

Сенбернар флегматично хмыкнул. Ну, да. С его размерами он вряд ли кого-то боится.

В дверь забарабанили. Интересно, чем. Лично я только царапать могу. Лошадь там, что ли?

– Эй, Святой! – раздался грубый голос. – Отдай нам пёсика!

Фрэди? Судя по рассерженному тону, котяры надули его. Так что он решил отыграться на мне. Я с опаской перевёл взгляд на сенбернара.

– Моё убежище священно, – спокойным громоподобным голосом ответил Сеня, подходя ближе к входу.

– Но он же чужак! – не унимался бандог.

– Все мы дети божии. И все мы чужаки на этой земле.

За дверью рыкнули и забарабанили с новой силой.

– Какая замечательная встряска для мозгов, – услышал я во время паузы голос Бабули. – Только можно в следующий раз чуть левее?

Это что же получается? Стучали именно ей?

– Предупреждаю, Святой! – снова рявкнул Фрэди. – Мы сейчас вынесем эту дверь!

– Зачем?– удивился сенбернар. – Не заперто же.

– Просто так!

Сеня вздохнул.

– Ну что вы за звери такие? Всё бы вам чего-нибудь сломать. Как люди, ей-богу!

– Слыхал, Туз? Это он про тебя! – подала голос черепаха.

– Ты, Федя, заходи, – предложил Сеня. – Поговорим морда к морде. А то что мы, как неразумные, через дверь разговариваем?

– Я Фрэди, – обиженно поправили снаружи.

– Один заходи, – добавил сенбернар. – Тесно тут.

После небольшой паузы дверь приоткрылась. Сначала показался розовый язык. За ним – блестящий нос. А следом за ним и вся голова, включая котелок.

– Драться не будем, – заявил Фрэди, протискиваясь внутрь.

Сенбернар согласно кивнул.

– Но я бы посмотрел, как вы схлестнётесь с Тузиком, – усмехнулся бандог, пристраиваясь на ближайшем стуле. Потом он покосился на меня. – А тебя я достану, домашний пёсик. Рано или поздно ты выйдешь отсюда.

– Отвали от Джека, бычара зубастый! – услышал я голос Бабули.

Она, судя по всему, осталась снаружи, в руках у Туза.

– Этот говорящий камень никак не заткнётся, – поморщился Фрэди.

– Чудны дела твои, господи! – Сеня вознёс очи к потолку.

– Вообще-то, это черепаха, – пояснил я.