Так что появляться здесь такому, по сути, безобидному зверю, как я, было весьма безрассудно. Хотя… собаки же собак не едят. Или едят?

Так зачем же, спросите вы, я попёрся в его вотчину? Да ещё и один, без поддержки в виде Роти и Боба. Что ж, сейчас расскажу.

Когда мы шли домой от Хори, ко мне подошла старая черепаха. Точнее, это я к ней подошёл. Потому как ждать её пришлось бы долго.

А вообще, если вспомнить всю последовательность, то сначала ко мне подбежал щенок дворняжки с овчарками среди предков и сказал, что меня искала пожилая дама. И тут же указал на небольшую черепаху, которая готовилась стартовать от угла дома напротив. Делала она это по-черепашьи – основательно и жутко медленно. На четырёх лапах, как и все её родственники.

Почему-то у меня не возникло даже тени сомнения, что передо мной именно пожилая особь. Вообще, я склонен думать, что черепахи уже рождаются старыми.

Я не стал утруждать эту старушку в маленьком васильковом платочке, и сам подошёл к ней. Она подслеповато сощурилась, разглядывая меня.

– Это ты Джек – защитник людей? – спросила она тихим сиплым голосом, похожим на кашель.

Мне даже пришлось опуститься на четвереньки, чтобы расслышать её.

– Да, я Джек, – проговорил я, подняв старушку. – Только вот никто не зовёт меня защитником людей. Не возражаешь, если мы уйдём с дороги и присядем на скамеечке?

– Давай, громила, тащи, – проскрипела черепаха. Признаться, мне слегка польстило подобное обращение. – Только не забудь потом спустить меня вниз. А то в моём возрасте прыгать со скамейки опасно.

Я зашёл за угол дома и опустился на скамейку рядом с подъездом. Положил черепаху рядом.

– Давненько не была на высоте, – старушка, похоже, была довольна. – Я, знаешь ли, всё больше внизу ползаю. Хорошо, сейчас эти здоровенные штуки не ездят. Машины. Они бы мне давно уже панцирь раскроили. А без них безопасно. Даже если кто и наступит, ничего. А пнёт кто со зла потом, то сам виноват. Лапу себе точно отшибёт. А некоторые поскальзываются. Вот потеха…

– Так зачем я тебе нужен, бабушка? – я решил прервать словесный поток, пока ещё было светло.

– Ох, что ж за молодёжь пошла такая нетерпеливая! – посетовала черепаха. – Вот раньше всё иначе было. Жила я себе в аквариуме, никого не трогала…

Я вздохнул, приготовившись потерять кучу времени на воспоминания о детских годах черепахи. Но она неожиданно сообщила:

– Мой бывший мальчик попал к вам в заповедник. А сегодня он сбежал за ограду. И теперь ему нужна твоя помощь, чтобы вернуться.

– Мальчик? – я не сразу понял, о чём речь.

– Вы его, кажется, Маугли назвали.

Я в удивлении уставился на пожилую даму:

– Откуда ты знаешь?

– Мальчонку? Жила у него в аквариуме. Он сам, понятное дело, в аквариуме не жил. В квартире жил. А я в аквариуме у него в комнате. Потом, помню, заснула. А когда проснулась, никого уже не было.

– Да нет! – воскликнул я. – Откуда знаешь, что он сбежал?

– Сорока на хвосте новости принесла, – черепаха дёрнула головой и попросила: – Сорви мне вон тот листик. Уж больно он аппетитный.

Я послушно спрыгнул со скамейки, зубами сорвал первый попавшийся лист росшей в палисаднике мелиссы и положил перед старушкой.

– Кажется, не тот, – закапризничала она, откусив кусочек. – Тот был крупнее и мясистей. Бодрит, конечно. Ментол есть ментол. Но удовольствия меньше.

– Так что там с Маугли? – я в нетерпении расхаживал из стороны в сторону перед перекусывающей собеседницей.

– С Андрюшкой, что ли? – черепаха отодвинула от себя лист и подняла на меня взгляд. – К автовокзалу рванул.

– Зачем? – я чуть не подпрыгнул от удивления.