– Ага, как же, размечталась, – подумал про себя Петручо, – тебя к тому времени в моем окружении и рядом не будет!

– Старик мне не понравился, – щебетала Горгулья, – надменный какой-то.

Все кроме Шашы закивали.

– Что за старик? – уточнил водитель-индус.

Горгулья пояснила. Индус, поняв, о ком это она аж подскочил в своем водительском кресле, он вывернулся насколько позволял ремень безопасности и заговорил на английском вперемешку с хинди:

– Он великий актер! Тебе до него! – дальше шли не понятные проклятия на хинди.

– На дорогу смотри! – рявкнула на индуса Горгулья.

Менеджер утвердительно кашлянула. Индус отвернулся и замолчал.

– Тоже мне защитник нашелся, – проворчала Горгулья. – Великий, скажешь тоже.

Индус упрямо продолжал молчать, он понял, что погорячился и боялся потерять свое место.

– То-то же, – видя, что оппонент самоликвидировался, проворчала дама. – Что в нем великого? Подвернулся хороший проект вот и все. Тоже, поди, как наш думает, что все добился своим талантом, а если бы не мы не видать ему ни этих ролей, ни тех денег, что он за них получает. Самоуверенный болван! – в сердцах высказалась она.

– Ш-ш – зашипела на нее менеджер, кивая на Пета.

– Пусть слышит! Я устала от него! Как ребенок ей богу. То жвачку жует, как в прошлый раз. Теперь напился, бегай, ищи его по гримерным. Не у вас ли наш Петручо? – она передразнила саму себя несколькими часами ранее. – Ты бы видела, каким уничижительным взглядом на меня посмотрел молодой, – пожаловалась она товарке, – встал, и дверь прямо у меня перед носом захлопнул и не ответил ничего! Представляешь, хам какой! – возмущалась она.

– Успокойся, я тебя говорю! – снова зашипела на нее менеджер. – Веди себя профессионально! Возьми себя в руки. Подумаешь, дверь захлопнул. Кто бы мог подумать, такой милый мальчик. Он кремень, зубы об него сточишь, даже не вздумай с ним связываться. Этот лондонский денди быстро бы тебя выкинул на улицу с твоими идиотскими нарядам. Скажи спасибо, что наш терпит!

– Чего это мои наряды идиотские?! – возмутилась горгулька, – вы их все одобрили.

– Змеи начали грызть друг друга, – усмехнулся про себя Пет.

Потом он задремал и ему снились просторы какой-то далекой страны, занесённые снегом поля. Он стоял один в поле, кругом не было ни души, ветер развевал его волосы. От окружающего его простора захватывало дух, никогда он такого не видел ни до, ни после. Погода вдруг переменилась, ветер сменил направление и в одну минуту, как это бывает во сне: зима сменилась на весну, прилетели грачи, снег стал таять и выглядел не так эпично. Вдалеке по чернеющей пашне к нему шла женщина, на ней был светлый платок, одета она была как крестьянка. Она шла, торопилась, запиналась, грачи кружили над ней. Он повернулся, она оказалась совсем рядом, в руках у нее был желтый цветок. Во сне он знал, что называется он мать-и-мачеха.

– Тяжелый гад, – ругался индус, выгружая спящего Пета из машины.

Шаша покатила кресло, они выгрузили его на паркинге и теперь на лифте ехали прямо в пентхаус. Пет крепко спал.

– Думаешь, уволят меня? Я лишнего сказал много? – грустно спросил индус.

– Нет, – я поговорю с ними, – успокоила его Шаша, – к тому же ты сильный и Пета таскаешь, где они еще такого найдут?

– Да я такой, – кивнул Митхун, – сильный как танцор диско. Смотрела этот фильм?

Шаша отрицательно покачала головой. Они приехали. Двери лифта открылись прямо в петхаусе. Можно было выдохнуть, их никто не заметил и не сфотографировал. Шаша отчиталась теткам. Те уже сидели в баре отеля, и пили за счет Пета. Митхун уложил Пета в кровать и тоже ушел. Шаша сняла с Пета ботинки, укрыла покрывалом и тихо вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь. Ветер над полями стих. Пет взял женщину за руку и они пошли.