– Именно туда, – согласился следователь.

Лена не поняла иронии и повторила показания Миши. Да, приходил охранник. Она сама уже лежала и не вставала.

– Почему бы и не встать было? – осведомился дотошный гость.

Лена не затруднилась ответом. Она лежала голая, но это никого не касается. Оставив вопрос повисшим в воздухе, она нагло, не мигая, смотрела следователю в глаза. Да, пришел охранник. Они с Мишей вышли. А затем вернулся Александр Павлович. Потом пора было спать, потому что даже в телевизоре кончились передачи, и съели уже тоже все.

Следователь мрачно взирал на ее неестественно черные волосы.

– Вы краситесь? – спросил он неожиданно.

– Я блондинка, – ответила Лена с вызовом.

– Понятно, понятно.

Скоро ее отпустили и вызвали Лапина. Его показания мало чем отличались от рассказа братьев.

– Ну-с, гражданин Лапин, – по голосу следователя было ясно, что надежды его таяли с каждой минутой. – Поделитесь с нами своими наблюдениями. Вы ведь, если не ошибаюсь, ходячий? Когда устраиваете себе анестезию?

– Нужда заставит – побежишь, не то что пойдешь, – угрюмо ответил Лапин, похожий на сказочного лешего.

– Это точно. И вот что меня интересует: не заставила ли вас нужда побежать и ударить соседа бутылкой по голове?

Лапин сочувственно и бледно улыбнулся:

– Бутылкой, говорите? А на что мне бутылка? Вы вот это видели? – Он привстал и сунул следователю под нос огромный кулак. – Я мастер спорта, я этой вот рукой, да клюшкой – знаете, что?… – Лапин стал задыхаться от негодования. – Бутылкой! Я этим кулаком канадцев, когда они…

Он упал на стул, задыхаясь и не находя слов.

– Охотно вам верю, – успокоил его следователь. – Тогда напрягите, пожалуйста, свою память и постарайтесь поподробнее рассказать…

– Да не о чем мне рассказывать! Спал я, как убитый!

– Ну, убитый-то как раз не спал, – цинично заметил тот.

– То-то и оно, – Лапин выдохся, у него начинала болеть голова. – Меньше знаешь – крепче спишь…

Не порадовал и Каштанов. Его заранее усадили в коляску и держали наготове возле двери. Каштанов отказался от помощи Миши и въехал сам, проворно накручивая огромные колеса.

Каштанов ничего не знал. По его словам, он уснул мгновенно, как только принял снотворное.

– Вам дают снотворное? – поразился следователь. – И как вы только живы после такого коктейля!

Дельтапланерист застенчиво улыбнулся, не желая без нужды похваляться закалкой.

– Во сколько же вы заснули?

– Я на часы не смотрел. Наши еще и не начинали…

– Чего не начинали?

– Пулю расписывать, – нашелся смекалистый Каштанов после паузы.

– Что-то я там не видел никакой пули, – прищурился следователь.

– Так может, и не писали.

Представитель власти помолчал. Он и так уже видел, что от Каштанова толку мало.

– Ну, а вообще как самочувствие? – спросил следователь для порядка.

Каштанов выставил большой палец:

– Во! Если бы не пятки, побежал бы домой сию секунду…

– Босиком бы пробежаться по росе, – пробормотал тот. – Но у вас, как мне сказали, не только пятки, но и голова пробита…

– А это пустяки, не мешает.

– Не смею больше задерживать, – следователь встал, с шутовской почтительностью распахнул дверь и вжался в стену, пропуская наездника.

…Ломая руки, вошел вконец измученный Васильев.

– Еще кто-нибудь? – следователь пощелкал пальцами, обращаясь к Севастьяну Алексеевичу. – Был, по-моему, еще один, который с полотенцем.

– Хомский, – мучительно усмехнулся Васильев. – Местный старожил и активист.

21

Хомский вошел в кабинет с крайне серьезным и угодливым выражением лица.

– Садитесь, – утомленно предложил ему следователь.

– Благодарствую, – Хомский сел. Запах от него шел вполне вразумительный, но казался таким древним, слившимся с самим существом носителя, что не раздражал, а скорее, наводил на экзистенциальные размышления.