– Вот же сука, – обескураженно прошептал Олег.

В это время с крыльца вновь раздался разъяренный голос Нины Васильевны:

– Ну что, выйдешь по-хорошему, или мне придется дверь портить?

– Хрен тебе! – громко крикнул в ответ Олег, лихорадочно выбирая из рассыпанного на полу хлама подходящие по виду ключи.

На крыльце прогремел выстрел, за ним еще один, потом послышался хрусткий треск ломающегося косяка, и входная дверь с тяжелым стуком рухнула на пол. Олег сел и обреченно откинулся спиной на оружейный ящик.

Вторая дверь, жалобно пискнув хлипким проволочным крючком, распахнулась настежь от тяжелого удара прикладом, и на пороге спальни, неумолимая словно Немезида, с еще дымящимся обрезом в руках появилась Нина. Возле ее ног весело тявкала рыжая одноухая собачонка, а за ее спиной, вывалив наружу лиловый язык, плотоядно скалился грозный Пилигрим.

– Ну что, дурачок, пытался мой карабин достать? – женщина укоризненно посмотрела на разбросанное по полу содержимое прикроватной тумбочки. – Ключ от ящика искал? Так он всего один и всегда у меня.

– Зато я кое-что другое нашел, – Олег указал на пакетик с часами.

– Так это мои часы, – как обычно абсолютно невозмутимо солгала женщина.

– Это часы моего отца, что ты с ним сделала?

– Были его, а теперь стали мои. Некогда мне с тобой разговоры разговаривать. Слушай меня, и быстро шагай в кухню!

– Никуда я не пойду, можешь убивать меня здесь!

– Да что ж это за день такой! Все как с цепи сорвались! Прямо, наваждение какое-то, – тяжело вздохнула хозяйка и устало приказала. – Пилигрим, помоги товарищу подняться!

Неправдоподобно огромная московская сторожевая угрожающе медленно двинулась к Олегу. Тот покорно поднялся и обречённо поплёлся на кухню. В сенях он заметил еще двух крупных черных собак, настороженно посверкивающих глазами из-под густой вьющейся шерсти. Их Олег узнал сразу, это были русские черные терьеры – собаки, специально выведенные в сороковые годы для охраны зеков и режимных объектов. У одного инженера из его НИИ тоже был такой терьер. Он уверял, что теперь эти псы уже не такие агрессивные, как раньше, но свои сторожевые навыки ничуть не растеряли. Увидев свою хозяйку, терьеры вышли из сеней и, словно получив мысленный приказ, последовали за ней, сменив гигантского Пилигрима и одноухого Пирата.

В кухне Нина отодвинула постеленную на полу плотную рогожку, подняла несколько половиц, подала Олегу оброненную в сенях спортивную шапочку и указала на круто уходящие в темноту ступени:

– Спускайся.

– Зачем? – испуганно отшатнулся мужчина.

– И откуда ты взялся на мою голову такой любопытный, – снова вздохнула хозяйка. – По всему видно, что не под самой удачной звездой ты родился. Не надо меня сейчас злить. Спускайся!

Олег медленно, на ощупь стал спускаться по осклизлой деревянной лесенке. Когда ноги его ступили на плотно утрамбованный земляной пол, Нина зычно скомандовала терьерам:

– Стеречь!

Собаки одна за другой легко и бесшумно спрыгнули в подпол, а Нина, задвигая половицы, предупредила Олега:

– Не вздумай подходить к лестнице и кричать, не то они тебя враз успокоят.

Очутившись в полной темноте, Олег, на всякий случай сразу же отошел подальше от ступенек, возле которых псы сразу устроили какую-то тихую невидимую возню и, поеживаясь от промозглого холода, излучаемого каменными стенами подвала, натянул на голову злосчастную шапочку. Через несколько минут, когда глаза немного привыкли к темноте, Олег различил слабый свет, идущий от вентиляционной отдушины. Он подошел к нему и попытался рассмотреть что-нибудь на улице. Терьеры прекратили свою игривую возню и, бесшумно последовав за своим пленником, стали по обе стороны от своего пленника так близко, что он сразу же почувствовал на своих ногах их горячее дыхание. Отдушина была забита подходящим по диаметру пластмассовым ведерком в днище которого гвоздём или шилом были проделаны частые мелкие дырочки, создававшие эффект корректирующих очков. Сквозь них была видна небольшая часть вытоптанного собаками двора и угол какого-то сарая. Через минуту послышался раздраженный голос Нины: