Дурак! Старлей был абсолютно прав: заблудиться в этом лесу – раз плюнуть, а найти человека или его следы – абсолютно нереально. Из Семчево надо было, не заезжая в «Ручейки», сразу же возвращаться в Москву!

Где-то далеко-далеко за спиной у Олега, едва различимый и размытый неопределяемым расстоянием, послышался шум быстро проходящего поезда. Он развернулся, затаил дыхание и постарался поточнее запомнить направление убегающего звука. Через несколько секунд шум поезда окончательно слился с мягким шелестом дрожащих на ветру листьев, и Олег быстро пошел туда, откуда, как ему казалось, только что доносился далёкий стук вагонных колес. Через каждые десять минут он останавливался, задерживал дыхание и долго, до звона в ушах присушивался, надеясь различить звук следующего состава. Очень скоро в лесу окончательно стемнело, и Олег включил аккумуляторный фонарик. От влажной после недавно прошедших дождей травы поднимался легкий призрачный пар, превращавший лес в нереальную киношную декорацию. Поездов больше не было слышно: либо они двигались теперь гораздо медленнее, либо Олег выбрал неверное направление. Через пару часов у него под сапогами зачавкала черная вязкая жижа, и Олег вышел из леса на торфяное болотце, поросшее невысоким редким кустарником и чахоточными корявыми деревцами. Благодаря пробивающемуся сквозь быстро бегущие рваные облака жидкому лунному свету, болотце просматривалось достаточно хорошо, и он решил идти дальше по нему, придерживаясь опушки мрачного ночного леса. Здесь дул обжигающе холодный ветер, и тонкие деревца зябло звенели засохшей на ветвях лиственной бижутерией. Олег, зубы которого очень скоро начали выстукивать звучную морзянку, надел поверх рубашки предусмотрительно захваченные из дому зимнюю тельняшку и шерстяной свитер. Еще через час, когда Олег уже смертельно устал выдергивать сапоги из клейкой торфяной жижи и стал всерьез задумываться о ночевке в лесу, липкая грязь под ногами сменилась упругим, словно батут дерном, и он вышел на подёрнутую влажной дымкой огромную пустошь. Дальний высокий, словно холм, край пустоши был подсвечен белым электрическим сиянием, и оттуда доносился редкий собачий лай. Приободрившийся Олег обрадованной трусцой поспешил к этому призрачному жилью.

Вблизи оно оказалось довольно обширной усадьбой, состоящей из большого жилого дома и десятка надворных построек, освещенных установленными на высоких столбах мощными прожекторами.

– Наверное, это какой-то лесничий кордон, – обрадовано подумал Олег и неожиданно увидел выросшего перед ним словно из-под земли мощного рыже-белого пса с тяжелой оскаленной мордой.

Олег прекрасно знал, что от собак никогда не стоит убегать, но унять свой страх и природный инстинкт не сумел. Несколькими кенгуриными прыжками он, почти не касаясь земли, долетел до ближайшей осины, и уже через пару секунд, отчаянно вцепившись в ствол, раскачивался на самом верхнем суку, с ужасом глядя на глухо рычащего и плюющегося слюной пса. Вскоре к нему присоединились несколько немолодых потасканных дворняг. Особенно активно тявкала какая-то одноухая, крайне разбойного вида шавка.

– Эй, хозяева, помогите! Уберите своих собак! – срывая голос, прокричал Олег в сторону усадьбы.

В ответ под деревом поднялся такой лай, что на лесной опушке, передразнивая собак, заухали филины, однако из дома выходить никто не поторопился. Наоборот, все освещавшие двор прожектора неожиданно погасли, и только минут через пять, между сараями заметался луч холодного белого света, и к осине направилась невысокая женщина, державшая в левой руке мощный поисковый фонарь, а в правой поднятый вверх охотничий карабин.